Между тем, Ирина тащила меня за собой и дальше в тухловатые пары новых подробностей из своей эпопеи "Муж по объявлению":

– С кандидатом технических наук мы встретились у памятника Достоевскому. Он сразу мне сказал с улыбкой:

– Надо же, я вас именно такой и представлял!

То ест я ему приглянулась сразу. И он мне, признаться, тоже. Высокий, чуть сутуловатый, в бороде и очках - такой, знаете ли, интеллигент из кинофильма про физиков. В темноватой квартире, куда он меня привел, пахло стиркой, слышалось гудение стиральной машины. В маленькой комнате. Где мы очутились, физик с явной досадой сказал:

– Учтите, моя мать все делает для того, чтобы я не женился. Специально затеяла стирку, хотя я просил - не надо!

– Сергей, - вырвалось у меня.
– Сколько у вас было жен?

– Одна.

– Сколько жили вместе?

– Два года и пять месяцев...

– Вы любили ее?

– Любил...

– Она что, вашей матери не нравилась?

– Ну да, я её из Симферополя привез... Мать считала, раз не москвичка - значит, ради квартиры замуж за меня пошла.

Тут появилась и мама - из двери ванной вышла низенькая полная женщина. Запах стирки сгустился.

– Ну, мама, я же просил!
– занудил кандидат каких-то там наук.
– Ну я же говорил, что у нас гости.

– Соразмеряй свои желания с необходимостью!
– был ответ круглолицей усатенькой мадам.
– Белые рубашки носить любишь, а они ведь требуют стирки! Так же, между прочим, как требует усидчивости твоя докторская!

– Ну, мама...
– был ответ, увы, не мужа, но мальчика... У нас таких в школах - пруд пруди, как и властных, лелеющих свое единственное чадо, матерей...

Зато с поэтом мы чудесно провели время. Он мне читал стихи, жарил яичницу на древней черной сковороде, а я заваривала чай в его красном чайнике с отбитым носиком. Мы спорили о том, надо ли детям рано читать Достоевского и имел ли право Лев Толстой осуждать свою жену, народившую ему столько детей... Но когда мы допили бутылку красного вина, поэт внезапно заскучал, принялся курить и курить, а потом заговорил вяло, нудно:

– Какой я поэт? Ну, могу кое-что... Ясно, есть и хуже меня, например, Петров-Сидоров... Но разве это утешение?

Он, видимо, надеялся, что я начну противоречить. Но я позволила ему выговориться по полной программе:

– Бывают моменты - жить неохота! Поэзия на задворках! Нервы на педеле! Хочется напиться до бесчувствия. Ноя не могу! У меня давление... И часто, очень часто я гляжу на дома-высотки. Тянет сигануть вниз и - никаких мучений, покой... Ты готова быть со мной рядом?
– протянул руку в моем направлении, как Ленин на памятнике.

– Нет, - сказала я.

– Честная, - оценил он.
– До тебя приходили и говорили, что готовы. Но я им не верил...

В общем я получила 117 писем. 32 раза отправлялась на свидание с возможными женихами. Не скрою, с четырьмя переспала... Но ни одного не нашлось, которому захотела бы отдать душу. Невольно пришла к выводу: всех мало-мальски толковых, полноценных мужчин разбирают рано, а то, что остается, - товар некачественный, с явным или скрытым изъянцем. Лишний жизненный опыт! А он, говорят, никогда не повредит.

Ирина умолкла, ложечкой покатала по блюдечку золотистую крыжовенную ягоду, извлеченную из банки с вареньем...

Теперь я вовсе не знала, что и думать. Вроде, женщина со мной на пределе откровенности, но именно это меня и смущает. Столько мелких подробностей! Такое количество необязательных деталей!

А я-то ведь тоже кое-что знаю про жизнь... Я-то уже успела обнаружить одну любопытную закономерность: частенько человек, не желающий, чтобы кто-то проник в его сокровеннейшую, опасную для него, тайну, старается оглушить собеседника массой будто бы интересных откровений, заболтать, чтобы не сказать лишнего, не выдать подноготного...

Я и хотела доверять Ирине Аксельрод, и не могла. Душа противилась.

– Как вы великолепно рассказываете!
– произнесла я тем не менее, с пылом.
– Как интересно! Какие точные характеристики! Вам самой надо писать!

– Правда?
– улыбнулась она, явно польщенная.

– Конечно, правда! Вы и говорите, как пишете!

Играла я. Вовсю играла. Но такова профессия, таковы условия, при которых возможен выигрыш.

А в душе: "Что-то тут не то с тобой, разговорница! Что-то очень не то..."

А она ко мне со всей заботливостью и гостеприимством:

– Танечка, извините, я вас совсем заболтала... Но так приятно встретить понимающего человека... Я так рада, что познакомилась с вами. Почему вы не пьете чай? Почему не попробовали варенье из грецких орехов? Я его привезла из Грузии. Там помнят Владимира Сергеевича... Он много помогал грузинским поэтам и писателям, потому что был секретарем Союза писателей. И это попробуйте непременно - я его из Польши привезла, где была недавно, там издают мемуары Владимира Сергеевича... Ой!
– спохватилась она.
– Я же вам должна эту книгу дать! Сейчас, сейчас...