Шрифт:
Я взглянула на Ратмира. Он же смотрел на нее. И столько было в этом взгляде любви, столько обожания, что сердце мое сжалось, а в груди оборвалось.
— Руслана! — выкрикнул-выдохнул он, — Лана!
На лице ее в этот момент отразилась гамма чувств подобных буре. Это были и радость узнавания, и удивления, и нетерпения, сменявшие друг друга. Она не видела нас, зрачки ее блуждали, словно у слепой, но слышала, это точно. Услышав голос Ратмира, она закричала. Но я понимала лишь имя, произносимое ей:
— Ратмир, Ратмир! — повторяла она снова и снова.
Он что-то ей торопливо ответил. Она успокоилась. Стала слушать внимательно. Я поняла, что Ратмир задает ей какие-то вопросы. Она кивала головой, что-то сбивчиво объясняла. Потом, обменявшись короткими фразами с мужчиной, она исчезла с экрана. Но долго тот не пустовал. Вскоре на нем возникло лицо молодого человека. Его реакция так же была также неоднозначна. Что-то возбужденно крича и махая руками, он постоянно повторял одно и то же слово — «друг!» и улыбался. Наконец, на очередные слова Ратмира замолчал и невидящим взором уставился в нашу сторону, словно слепец.
— Профессор, говорите, — обратился Ратмир к гер Браге, — это ваш внук.
— Тью!? — словно не веря в происходящее с ним, спросил пожилой человек.
— Дедушка!? — в том же тоне, на ломаном английском, произнес Браге младший. — Это ты?
— Ты не видишь меня, Тью?
— Нет.
— Какие-то помехи, — пояснил ситуацию Ратмир, — но вы можете пока поговорить, а я постараюсь как-то исправить ситуацию.
Пока дед и внук общались между собой, я пыталась представить, как живут люди на этом острове-пирамиде. В голове плохо укладывалось, все то, что видели мои глаза и то, что они видели, не поддавалось никаким законам физики, и противоречило всему, чему меня учили. «Как много мы не знаем, — думала я, — ни о мире окружающем нас, ни о Космосе. Да что там! Мы очень мало знаем даже о самих себе. Иначе, почему мне стало сразу так тесно в нашем маленьком пространстве, в котором еще несколько минут назад я чувствовала себя довольно комфортно. Но стоило здесь появиться, хоть и не материально, этой красавице Руслане, как мне, в тот же миг, захотелось вернуться назад, в свое время. Конечно, разве мог Ратмир забыть такую девушку. Поэтому он так стремится вернуться домой. Я видела, сколько любви было в его глазах, сколько тоски. А она? Рядом с ней я просто серая мышка. На глаза почему-то навернулись слезы. Хорошо, что все заняты и не видят моей минутной слабости. Я тихонько утерла предательскую слезинку. Ландора! Ты обещала себе!»
Этим временем, родственники Браге видимо закончили разговор. На экране вновь возникло лицо Русланы. Оно было сосредоточено-деловым, словно это не она еще несколько минут назад позволила себе выразить чувства. Девушка быстро заговорила. Я, конечно, ничего не поняла и в этот момент просто смотрела на нее. Кажется, она была не старше меня: лет восемнадцати — девятнадцати, может чуть старше. Теперь, фон за ее спиной изменился, она находилась уже в помещении. По крайней мере, на это указывала картина, висевшая позади девушки, и изображающая лесной пейзаж. В какой-то миг, она вдруг встрепенулась и произнесла:
— Я вас вижу!
Взгляд ее при этом «пробежался» по каждому из нас и остановился на Ратмире, но как мне показалось, все же, перед этим чуть дольше задержался на мне.
Какое-то время она, молча, смотрела на мужчину. Из глаз ее полились слезы. Голос задрожал, когда она вновь заговорила. Ратмир ответил что-то успокаивающе — обнадеживающее. Они видимо попрощались. Экран исчез. Наш кокон вновь «задымился» и вскоре мы уже находились в кабинете Браге.
глава 6
— Я настаиваю на этом, молодой человек!
Уже вечер. Мы все еще в комнате профессора. Браге пытается надавить на Ратмира и уговорить его взять с собой.
После нашего путешествия в будущее, Ратмир сообщил, что у него есть шанс:
— На североамериканский континент, в район Йеллоустонской кальдеры направлена научно-исследовательская группа из России. До отключения машины остается меньше года и ученые должны убедиться, что вулкан полностью безопасен. Для этого, там оборудуют Пространственно-временной портал с постоянным входом-выходом. Руслана сообщила мне его координаты. Через него я могу попасть домой.
— Но ты просто можешь подождать, когда машина сама остановится, — перебиваю я его.
— Понимаешь Ландора, это не главное, — мужчина хмурится, — по некоторым данным, там был обнаружен неконтролируемый, нестабильный прорыв в подпространство. И я просто обязан быть там, чтобы сравнить кое-какие свои данные, с данными моих коллег.
На это мне ответить нечего. Зато профессор вбил себе в голову, что просто обязан отправиться в это опасное путешествие на другой континент. И никакие вежливые отказы Ратмира на него не действуют. Но после слов: «Вы что же молодой человек хотите лишить старика счастья понянчить правнуков?» — мужчина сдается. Только, если Ратмир наивно полагает, что я тоже должна вернуться домой, то он очень ошибается, и прямо так ему и заявляю. Он долгим взглядом смотрит мне в глаза. Я поджимаю губы.
— Я так понимаю, Ландора, что мои отговоры будут напрасны, — говорит он, и глаза его, как-то странно блестят. Ну что же, здесь мое упрямство вновь побеждает. Я радуюсь и знаю почему. У меня появилась возможность еще хоть какое-то время быть рядом с ним.
Нам повезло. Благодаря связям и средствам профессора мы получили возможность перебраться через Атлантический океан.
На территории бывшей Канады, где люди, несмотря на трудные годы после Катастрофы, все же смогли сохранить государственность, сейчас находился один из крупнейших, международных стабилизационных центров Флоры и Фауны, созданных Конфедерацией. Конечно, к биологии и генетике гер Браге имел совершенно посредственное отношение. Однако у него имелись друзья и на этом, и на том континентах, в том числе и из ученых занимающихся проблемами сохранения и восстановления природы планеты.