На каждый этаж лестница направляла особенно: то любовно подчеркивая дорогими, искусно расписанными вазами, то агрессивно выделяя забавными футуристическими фигурами, вызывающими нелепые ассоциации.

Комнаты, расположенные на втором и третьем этажах разнились по размерам, высоте потолков, по кривизне линий и углов. Они отличались друг от друга настолько, что поначалу трудно было понять, комната это или набор мебели в мебельном магазине. Одни из комнат были настолько кривы и косы, что шкафы в них казались падающими. Другие, наоборот, изысканно стремились ввысь, стараясь достать потолком до неба. В третьих линии были такими мягкими и плавными, что создавалось ощущение неземного, сказочного мира.

Мебель была подобрана так, что каждая комната казалась новой, ещё неизведанной вселенной. Настолько непонятной и неприемлемой в повседневной жизни, что требовала немедленного избавления от любых предрассудков, связанных с движением и статикой, прямизной и искривленностью, пустотой и наполненностью. Порой требовалось забыть о непересекаемости параллельных линий и вспомнить о квадратуре круга.

В одних комнатах царил жесткий минимализм, в иных распутствовало роскошество, граничащее с вычурностью и безвкусицей. Некоторые комнаты были кричаще ярки и беззаботны, другие, полные тоски и уныния, были серыми и посредственными.

Дом сочетал несочетаемое, пугал, но в то же время очаровывал удивительной непохожестью на другие дома. Его трудно было бы с чем-то сравнить, он жил по своим внутренним, неподдающимся логическому осмыслению законам. Словно живой организм, он органично развивался из прочного дерева лестницы. Он разрастался вширь, соединяя узкими проходами несовместимые по духу комнаты и образовывая потайные каморки, малозаметные для рассеянного обитателя, но несомненно открытые для внимательного и чуткого ко всему новому жильца.

Одно только тяготило особенно – в доме не было ни одного окна.

***

– Ты любишь готовить? – спрашивала Марианна, наблюдая за Оливером, возящимся с немытыми овощами.

Он с насмешливым видом обернулся и снова принялся за дело:

– Я понял, что один тут способен на это.

– Ну, я бы помогла тебе, если бы это была обычная яичница или омлет с какими-нибудь добавками. Но раз это такое значительное блюдо как «Осеннее изобилие», то боюсь что-нибудь испортить.

Он засмеялся, вытер руки, достал из ящика чистый нож и протянул его девушке:

– Ты вполне можешь помочь, если хочешь: порежь то, что я уже помыл, и положи вон в ту миску. «Осеннее изобилие» – только громкое название, на самом деле, это простой салат из овощей.

Марианна подошла к Оливеру и протянула руку, чтобы взять нож. Нож был предназначен для резки мяса, с толстым острым лезвием и удобной ручкой. Девушка замялась и легонько отдернула руку, словно испугалась или не хотела до него дотрагиваться. Оливер не понял её заминки и тоже посмотрел на нож. Нож, не похожий на кухонный.

– У тебя рукав измазан чем-то красным, – отрешенно проговорила Марианна. – Точно кровь.

Оливер дернулся, и нож звонко ударился лезвием о пол.

– Это я свеклой запачкался, – ответил он, следя, как девушка поднимает нож. Она вымыла его и принялась резать овощи.

– Почему ты здесь? – спросил Оливер, косясь на её работу.

– В каком смысле?

– Этот странный дом, кажется, питается человеческими душами: отыскав открытую дверь, ты можешь пройти через несколько комнат подряд и оказаться в тупике. Грейс пропала в лабиринте сразу, теперь и Хиро куда-то ушел, а найти их, думаю, будет нелегко.

– Я тебе мешаю?

– Нет, я не это имел в виду. Просто все разбрелись по таинственным комнатам, и только мы по-прежнему сидим на кухне, где пахнет сгнившими овощами.

– У меня еще будет время побродить здесь, к тому же сейчас я очень хочу попробовать «Осеннее изобилие», – попыталась изобразить улыбку Марианна.

– Грейс, наверное, никак не может подобрать комнату, наиболее соответствующую её вкусу.

– Скорее всего! В любом случае этот дом не бесконечен, и все мы когда-нибудь столкнемся.

– Очень странный отель, к тому же соединенный с не менее странным домом, тебе не кажется? Может быть, он построен специально для очень богатых и привередливых постояльцев.

– Возможно, таких, как Грейс, – согласилась Марианна. – Если подумать, то вход в дом не может быть через холодильник, как и не может быть построена комната без окон. А что, если всего этого нет?

– В смысле? – Оливер замер и уставился на нож в руках Марианны.

– Это мой сон. Или твой, например. А вдруг?