— Хатха-йога, — объяснил он. — Это я свистеть разминаюсь! Лаврик сверился с Книгой и негромко сказал Анюте:

— Его свист очень опасен. Падают кони, шумит камыш, деревья гнутся. В общем, как на концерте группы «Добры упыри».

— Выдержать можно? — спросила Анюта.

Лаврик пожал плечами.

Тут Соловей-разбойник встряхнулся, встрепенулся, распрямился, задрал голову повыше и засвистал соловьем. Настоящим. Только раз в сто громче.

До группы «Добры упыри» ему по громкости было конечно далековато, но вся листва с дуба осыпалась, будто сразу настала глубокая осень. И глазам Лаврика и Анюты открылся висящий на золотых цепях сундук.

— Что же вы от моего свиста наземь не падаете? — обиженно спросил Соловей-разбойник.

— Аппаратура у тебя слабенькая, — сказал Лаврик. — Давай меняться — ты мне этот сундук отдашь, а я тебе хороший усилитель пришлю.

— Нет! Сундук я никому не отдам! — сказал со всей твердостью Соловей-разбойник. — Я на нем сплю! Не стану же я спать на голых ветках!

Видя непоколебимость Соловья-разбойника, Анюта шепотом спросила:

— Лаврик, ты не помнишь, как с ним расправиться можно?

— Помню. Поразить в правый глаз, — сказал Лаврик.

— Это как?

— Точно не знаю. В сказке было написано: «И поразил его богатырь в правый глаз», — процитировал Лаврик.

Анюта пожала плечами, сложила пальцы руки «козликом» и вдруг ткнула «козлика» в лоб Соловью-разбойнику.

Тот аж руками замахал.

— Э, девочка! Так ты мне глаз выколешь!.. Ладно! Берите ваш сундук! Но с одним условием — ангорская шерсть остается мне! Согласны?

— Согласны!!! — хором закричали Анюта и Лаврик.

И тут вспыхнуло что-то, как электрический разряд на трамвайной дуге, поднялся в воздух столб красного дыма, как над металлургическим заводом в ясную погоду, и огромный дуб бесследно исчез вместе с Соловьем-разбойником.

Посреди степи на крышке сундука сидели Лаврик с Анютой.

— Так, — сказал Лаврик и спрыгнул на землю. — В сундуке — заяц, в зайце утка, в утке — яйцо, в яйце — игла, а на конце иглы…

— Мама и папа? — спросила Анюта.

— На конце иглы смерть Кащея! — сказал Лаврик. — И освобождение всех его пленников.

— Папы и мамы? — уточнила Анюта.

— Этого в сказке не написано, — развел руками Лаврик. Анюта стала ходить взад-вперед и задумчиво бормотать:

— Зайца надо поймать, утку подстрелить, яйцо разбить, иглу сломать… Из чего будем стрелять в утку? Рогатка есть?

Лаврик отрицательно покачал головой.

— Что за мальчишки растут?! — возмутилась Анюта.

Пока Анюта и Лаврик решали проблемы вооружения, любопытный Мухтар вспомнил, что по происхождению он — хищник, причем уже проголодавшийся. Мухтар учуял в сундуке живого зайца, встал на задние лапы и носом приподнял тяжелую крышку.

— Мухтар! Фу!!! — закричала Анюта. Но было уже поздно.

Заяц мчался по степи, поджав уши. Мухтар скакал за ним, задрав хвост. Заяц начал петлять, но убежать от голодного пса не мог. В тот момент, когда челюсти Мухтара уже готовы были схватить несчастного за пушистый хвостик, заяц вдруг превратился в утку, которая быстро-быстро побежала к детям и прыгнула прямо в руки Анюте. Мухтар так и сел на хвост от удивления.

— Почему она к людям побежала? — спросил Лаврик про утку.

— Домашняя! — догадалась Анюта и погладила утку.

И тут утка крякнула и превратилась в большое, как желудь с дуба Соловья-разбойника, яйцо.

Анюта аккуратно очистила скорлупу и вынула из яйца хрустальную иглу, похожую на елочную игрушку-сосульку, только блестела она в тысячу раз ярче.

Дети склонились над иглой, пытаясь разглядеть «смерть Кащея» на ее конце и вдруг… сверху спикировала старая ворона Варвара, выхватила иглу из рук Анюты и с иглой в клюве устроилась на верхушке ближайшей ели.

— Что-то давно тебя не было видно, Варвара, — обратилась Анюта к любительнице всего блестящего. — Мы думали, что ты осталась в том измерении.

Ворона молча наклонила голову. Хрустальная игла была прочно зажата в вороньем клюве. Ситуация была до боли знакомой: ворона, ель, сыр, то есть игла вместо сыра…

— Ситуация стандартная… — выразилась по-научному Анюта. — Поэтому мы применим стандартное решение. Понял?

— Понял! — сказал Лаврик.

— Варвара! — обратилась Анюта снизу вверх. — Мы так давно не слышали твоего голоса. Ты очень славно поешь. Мы соскучились по твоему пению.