Зачем они Тоду? Не проще ли купить на руднике столько камней, сколько нужно? И тут что-то ёкнуло в его груди: на яшме была пыльца! Хобальда бросило в пот. Не может быть! Если Тод не обращался к рудокопам, то откуда у него яшма? Хольбад подвигал зёрнышки пальцем, среди них было одно зелёненькое. Малахит?

До рудников несколько дней пути, а до месторождений малахита ещё дальше; если колдун всё лето и осень собирал травы и цветы и никогда не приносил камней, тогда он сам эти камни и сделал. Но как?

Мучаясь загадкой, Хольбад зачерпнул воды и заторопился домой.

– Чего так долго? – заворчал колдун.

– Снега много, и мостки у ручья обледенели, – ответил слуга.

Тод спал после обеда, ворон, как всегда, дремал, а мальчик мыл посуду. Водя тряпкой, Хольбад сопоставлял то, что ему удалось узнать. Волшебник занимается травами и цветами, читает старинные книги и что-то вычисляет. После этого у него появляются вымазанные пыльцой кусочки яшмы и малахита. Возможно, есть и другие минералы.

Записи! Тод неспроста отметил – «то-то и то-то – яшма». А если это сочетание цветков? Интересно, как он ухитряется опылять растения в середине зимы? Может, помогают заклинания?

А что, если колдун выращивает цветы, которые вместо плодов рождают минералы? Хольбад задумался. Но зачем с ними возиться, если то же самое можно за гроши купить у рудокопов? Наверняка у Тода есть цель! Заглянуть бы в книгу, но чародей хранит её как зеницу ока, запирает в сундук, а ключ вешает на шею. Тайн и загадок становилось больше.

Раз в неделю Тод пил настойку, после чего у него разглаживались морщины, переставали трястись руки и менялась осанка. Волшебник явно молодел, но через три-четыре дня снова скрючивался, пальцы подрагивали, а глаза слезились.

К концу зимы Тод начал быстро стареть. Похоже, настойка помогала мало, слабеющий чародей всё больше нуждался в помощи. Хольбад не жалел времени и сил, ухаживая за ним и поддерживая в порядке хозяйство.

С приближением весны снег в лесу потяжелел и покрылся твёрдой коркой, ручей стал мутным от потоков талой воды. В ветвях загалдели вороны. Кухайму приходилось тяжко на прогулках: стая, завидев его, набрасывалась и клевала, пока старый ворон не улепётывал прочь.

Снег сошёл. Бурые холмы зацвели жёлтыми пятнышками цветов мать-и-мачехи. В лесу застучали дятлы и затенькали синицы. Настал день, когда должна была решиться дальнейшая участь Хольбада.

Маннмар за зиму осунулся, блеск в глазах потух. Из раскрытого ворота рубахи торчали острые ключицы.

– А ты возмужал, – сказал отец сыну и прошёл к кровати Тода.

Колдун открыл глаза.

– А, это ты? – проговорил волшебник. – Твой сын молодец.

– Возьмёшь его ещё на год? – напрягся Маннмар.

Тод кивнул.

– Он парень толковый, старательный, – обрадовался крестьянин. – Цена прежняя?

Колдун протянул Маннмару монеты.

– Это ещё за год, – прошептал Тод.

– Может, добавишь?

– Хватит, – помотал головой старик.

– Ты, сынок, старайся, – Маннмар встал, сжимая в руках картуз. – Мама о тебе вспоминает и вся семья тоже. Ну, я пошёл.

На следующий день Тод подозвал слугу.

– Помоги встать.

Колдун сел, подышал, кривя лицо, и опёрся на табуретку.

– Возьми мешок и ящик, – велел он. – А теперь пошли.

Перед домом прогуливался Кухайм. Заметив хозяина, он отвернулся.

– Думаешь, скоро? – спросил Тод ворона и скривил губы в улыбке. – Погоди.

Кухайм нахохлился и зашагал прочь.

– Веди меня к тем соснам, – приказал старик Хольбаду.

За стволами открылась полянка. Весеннее тепло пробудило к жизни шмелей, бабочек и быстрых мух.

– Сорви вот это, – показал Тод на неприметное растение с острыми листочками. – Ещё, ещё рви, не жалей. Завтра собирать будет поздно.

Хольбад ползал по поляне в поисках нужных растений, а старик сидел на пне и давал указания, пока солнце не повернуло на запад.

– Теперь беги за водой, – распорядился Тод, когда они вернулись в лачугу.

Старик зашелестел травой в закутке, на сундуке звякнул замок.

– Иди погуляй, – сказал колдун Хольбаду, когда вода на огне вскипела.

Мальчишка пошатался по двору, рядом вышагивал Кухайм.

– Служим ему, а он выставляет обоих! – бросил Хольбад птице.

Ворон остановился.