– Что, нравится? – шепотом спросила Владеница.

– Еще бы!

– Маленькое сокровище. Посмотри, в нем отражается звездное небо.

Маркиза, подойдя на несколько шагов, увидела, что тысячи и тысячи звезд мерцают в озере, а голубое сияние окружает их. И тут Летающие люди запели.

Сначала запел Келвин. Потом подхватил Остин и остальные. Они пели, приветствуя Туманное и ночь, и звезды. Они просили благословения для путников, которые должны вот-вот прилететь, и для спящего мира, и для себя, находящихся в ожидании и надежде. Песня лилась под сводами густых сосен, в ней мало было слов, – но она была понятна, проста и целостна. Постепенно мелодия стала стихать, стихать, словно невидимый дирижер сказал им: «Довольно». И раздался шорох: «Они летят!»

Маркиза услышала звон колокольчиков. До нее донеслась музыка – видимо, еще слышная музыка тех, кто летел из глубины ночи, из Заозерья. Она никогда не была в Заозерье, и знала, что это очень далеко. Для перелета нужна гармоничная музыка, в несколько тонов, чтобы все могли удержать ветер. И легкий отголосок, вибрирующий и нежный, показал ей, что они уже близко. Вот вдали, над лесом, мелькнули светлые тени. Маркиза ощутила, как ей стало светло и радостно. Ее коснулось чувство, которое и раньше посещало ее, но сейчас стало особенно осознанным и ясным – чувство узнавания родного, близкого, долгожданного. Она и не думала, что так их ждала! Маркиза закрыла глаза, ощущая, как катятся по щекам слезы. Когда она их открыла, и образы перестали расплываться, она увидела, что где-то посреди озера расположен остров. Там зажглись огни. Много огней! Потом она поняла, что от острова отделились лодки, – их было не менее трех. Медленно, медленно лодки плыли к ним, в голубом сиянии озера. Лодки казались бело-золотыми и были наполнены разноцветными огнями. Когда они подплыли ближе, Маркиза увидела, что у каждого путника, одетого в белую с золотом накидку (их называли «полетки»), был маленький цветной фонарик. Оттуда, из лодок, плыла к ним по воде песня, – и в ответ ей запели встречающие на берегу.

– А ну-ка, наш сюрприз! – воскликнул Келвин. Он раскрыл большую сумку, которую всю дорогу нес с собой. И они, продолжая петь, доставали из сумки маленькие, круглые, заготовленные специально для этого случая, огоньки, живым пламенем играющие внутри стеклянного шара. А мелодия все лилась и лилась, неизбежно соединяя встречающих и возвращающихся из далекого пути.

«Я к тебе прилечу с небес

Где же ты? Дай ответ.

Только ты на большой земле

Ты только ждешь меня.

Там, где нет городов и рек –

Нет пути, нет дорог

Там, я верю, горит огонь –

Значит, ты ждешь меня».

И голоса встречающих отзывались:

Ты со мной, даже если ты

Через льды и моря

Ты со мной, даже если нет

Отблеска в небесах.

В тишине буду ждать тебя –

Сотни дней, сотни лет.

Я всегда буду ждать тебя –

И не гасить огня.

5

Примерно в это же время Владислав Натокин, главный советник по вопросам информационной безопасности Департамента общественных отношений, потянулся в черном кожаном кресле и подумал, что неплохо бы выпить крепкого кофе. Он нажал кнопку связи с ресепшн. Там должна была оставаться дежурная секретарша.

– Э-э… Маша, будьте добры кофе, покрепче. Спасибо. – Он всегда был подчеркнуто вежлив с подчиненными сотрудниками.

Владислав посмотрел в темный провал окна и потянулся. Да, поздновато. Но что делать, пришлось выйти на работу в выходной. Владислав вообще любил работать над документами по выходным, когда никто его не дергал. А сегодня вечером он должен еще поработать над докладной по «флайменам». Владислав не очень любил эту тему и не любил вспоминать причины, в силу которых у него была к ней неприязнь. Лично он полагал, что дело о «флайменах» чересчур раздуто. Эту идею он и хотел развить в аналитической записке, которую собирался представить руководству. Впоследствии она ляжет в основу доклада по «флайменам» на грядущей конференции по проблемам тоталитаризма.

Владислав открыл новый файл и начал готовить тезисы:

«Летающие люди», как они себя называют, в принципе, не представляют ни особого вреда, ни пользы. Они не являются выборным электоратом в силу своей полной аполитичности. Они не несут никаких идей, разрушающих общественные устои. В то же время, их поведение заставляет задуматься о возможности использования в их среде (здесь он подчеркнул: активного использования) психотропных препаратов для создания различного рода иллюзий».

Владислав задумался. Что-то ему не нравилось в этой его идее, но начатую мысль необходимо было развить. Он продолжал:

«…Иллюзий, в том числе за счет вызываемых состояний физиологического и психологического изменения сознания. По сведениям, полученным из информированных источников, внутри групп господствуют…», – Владислав задумался. Но его привычно «набитая» рука сама выводила дальше: «отношения строгого подчинения лидеру, неукоснительного соблюдения правил и обрядов. В настоящий момент флаймены представляют собой сложившуюся субкультуру, со специфическими формами коммуникаций, системой «паролей», по которым они отделяют «своих» от «чужих», структурной иерархией и системой ценностей. Это все создает потенциальную возможность со временем превращения данных групп…» Владислав снова задумался и вычеркнул «со временем». «…превращения данных групп в тоталитарную секту оккультно-психоделического толка, с отличительной чертой – активным использованием членами групп психотропных препаратов». Вот и все. Владислав перечел еще раз, внес стилистические поправки и закрыл файл. Что-то скребло у него в душе. Он знал, что фактически выносит приговор «флайменам». При одной потенциальной опасности сейчас, в этом городе и в это время, очага тоталитарной напряженности, да к тому же связанного с наркотиками, всех его участников просто сметут. Ему не хотелось думать об этом по некоторым личным причинам. Но он твердо знал: если этого не скажет сейчас он, значит, скажет кто-то другой. А ведь именно он сейчас – наиболее авторитетный специалист по «флайменам». И если руководству необходима информация о «флайменах», только он может представить ее компетентно. В утешение он подумал: это судьба, что тема «флайменов» всплыла именно сейчас. Это, в конце концов, был их собственный выбор… Все равно, когда-нибудь это бы случилось. И сейчас уже поздно, пора домой. Пора домой, и все.