Лягушка шмякнулась, и осталась плавать на поверхности кверху пузом.

– Береженого - Бог бережет, - воробей спикировал вниз, подхватил Пузыревич клювом за лапу и затащил на голову медведю.
– Я ее все-таки прикончу и съем.
– Он снова открыл бритву.

– Только не у меня на голове! Устроил на мне, понимаешь, французский ресторан!
– Медведь смахнул с головы палача и его жертву.

Воробей с лягушкой плюхнулись в воду.

Если бы лягушка не была плавающим средством, воробей бы утонул, потому что он все-таки не чайка, которая может нырять на два метра глубины. Кутузов схватился за лягушкину лапу и вылез ей на живот.

– Ты чего, Браун?! С товарищами так не поступают!

– А если бы я тебе на голову залез?!
– ответил медведь.

– Эй, Зверчук, - попросил Кутузов.
– Кинь соломинку!

Обезьяна бросила воробью соломинку. Кутузов надул лягушку и разлегся на ней, как на надувном матрасе. Подложил под голову крыло и сказал.
– Зимовать полечу в Сочи! Чирик!

ГЛАВА 4

В КОТОРОЙ ЗЕБРА КАЩЕНКО ОГЛУШИЛА МУХУ ДЕРЬМОНЮХИНУ

Весть про свинью скоро разнеслась по всему лесу и докатилась до банды "Вампиры из Джунглей". Зебра Кащенко сидела под акацией и чесала копытом за ухом.

Нормальное дело! Прибегает в лес домашняя свинья. Не все ли дикие звери должны ей насладиться?..
– Кащенко отломила ветку и отогнала ею от морды назойливую муху ЦеЦе Дерьмонюхину.

– Отстань! Думать мешаешь.

Дерьмонюхина обогнула зебру и села у нее под хвостом.

И почему это Кабан, - продолжала думать Кащенко, - пользуется свиньей, как собственной?! Интересы диких зверей попираются! Нужно показать кабану, как себя вести!

Зебра хлопнула по земле хвостом, чтобы созвать банду, и оглушила Дерьмонюхину. Дерьмонюхина повалилась без сознания на бок.

Но звери из банды не услышали, как их главарь бьет хвостом. Тогда Кащенко встала, подошла к подвешенной на дереве сковородке, ударила по ней копытом и заржала.

Тут уже звери услышали. С дерева уронила шишку белка Упырхликова. Шишка ударила дремавшего внизу лося Филиппа и отскочила на ежика Наколкина. Наколкин фыркнул и откатился подальше. Но не так далеко, как было бы надо, потому что лось Филипп в это время потянул ноги и задел копытом ежику по затылку. Наколкин откатился еще на несколько метров, наколов по дороге много листьев и гадюку Веревкину.

На поляну выбежала кенгуру Бутылкина. У нее из сумки выглядывали уши ее сожителя зайца Динамо. За кенгуру полз крокодил Полботинкин. За крокодилом гордо шел страус Пиноккио. Последним на поляну пришел осел Баратынский с открытым ртом. Баратынский посмотрел по сторонам и спросил ослиным тоном:

– А чего это вы тут собрались?

– Собрались тебе навалять, ишак вонючий, - сказал крокодил Полботинкин. Он не любил осла.

– Иа!
– Баратынский хотел убежать, но не успел. Его удержал за хвост лось Филипп.

– Стой где стоял, - сказал лось.

На бугор залезла зебра Кащенко и сказала:

– Звери! Кабан опух! Все вы знаете, кто заблудился у нас в лесу!

– Иа!
– Крикнул с места Баратынский.
– У нас в лесу заблудилась свинья Колбаскина Роза Петровна! Иа!

– Да заткнись ты!
– прикрикнул страус Пиноккио, который тоже не любил осла.

Зебра кивнула.

– Все звери - братья! Все звери одной крови! И должны пользоваться добычей поровну. Лес - наш общий дом!

– Лес - наше богатство!
– снова перебил Баратынский.

И тут же получил ногой от страуса. Баратынский налетел головой лосю на задницу, и лось дал ослу копытом по морде.

– Лес - наш общий дом!
– повторила Кащенко.
– В лесу все общее! А кабан присвоил себе то, что ему не принадлежит! Давайте же, звери добрые, пойдем и съедим свинью, чтобы в лесу наступила справедливость!

Все звери своими радостными криками поддержали вожака. Всем хотелось поесть свежей деревенской свининки. Только лосю не хотелось есть свинью. Но он надеялся, что ему позволят в обмен на его долю мяса, воспользоваться свиньей как женщиной. Лось почесал яйца и побежал за бандой.

ГЛАВА 5

В КОТОРОЙ КАБАН КУЗНЕЦОВ ПОЕТ О ЛЮБВИ, А ШАКАЛ ВИТЯ ЛЕТАЕТ

Колбаскина сидела под малиной и гадала на ромашке, когда из кустов вышел попугай Каганович с сигарой.

– Пррривет, Ррроза!
– Каганович щелкнул клювом и почесал грудь.
– А пррравда ли, что в деррревне пррринято деррржать канаррреек?

Роза посмотрела на Кагановича грустными глазами и вздохнула.

– Правда.

– А пррравда ли, что канаррреек больше, чем кенарррей?

– Правда...