Обнажённая на фоне заснеженного леса - вот это картина! Она сидела, подобрав стройные ножки, чтобы не угодить ими в кровавый снег. Её чуть загорелая кожа казалась заметно темнее на фоне белизны снега, идеально округлая, подтянутая грудь с алыми, всё ещё возбуждёнными сосками, манила к себе мужской взгляд, так же как и очаровательные заострённые ушки.

Юля тряхнула головой и тёмные локоны частично скрыли её прелести, упав на кожу, покрытую капельками пота.

– Одевайся, простынешь, - тихо сказал Казаков, хоть в голове у него роились другие мысли.

– С тобой никогда.

Девушка хлопнула его по животу, но к брюкам всё-таки потянулась.

Дотащить тушу тура до лагеря было той ещё задачкой. Добычу выпотрошили, отрубили голову, передние ноги и окорока (их подвесили на деревьях, чтобы потом вернуться). И всё равно то, что осталось, ощутимо тянуло на несколько центнеров. Игроки нарубили лапника, перетащили тушу на волокушу и сами впряглись аки бурлаки.

Километра за два до лагеря Андрей послал Юлю вперёд, чтобы остальные из охотничьей партии им помогли. Наступила ночь, вдвоём волочь можно было ещё долго, а ребята в лагере могли уже заволноваться.

Юля с блистательной грацией уехала вперёд на лыжах, послав на прощанье воздушный поцелуй. Андрей же уселся на пахнущую кровью и ещё чем-то терпким мохнатую грудь убитого животного и расслабился, прислушиваясь к шуму леса. Тяжёлые свинцовые тучи быстро неслись по небу нескончаемой пеленой, обещая ночью снегопад или даже бурю, но пока даже обычный снег не шёл. Ветер заставлял верхушки деревьев скрипеть и покачиваться, не добираясь пока до подошвы леса.

Андрей недвижимо сидел на туше, скрестив руки на груди, чтобы не тратить тепло. Арбалет у него лежал на коленях. Дикого зверя он не боялся - они больше заинтересуются требухой тура, чем теми, кто завалил такого зверя. Волчий вой там, откуда они недавно пришли, свидетельствовал о его правоте.

Андрей прикрыл глаза, прислушиваясь к шуму леса, и позволяя остаткам адреналина, которого после схватки и игр с Юлей внутри оставалось ещё много, спокойно раствориться в его крови. Дыхание и стук сердца успокоились, этому помогли темнота, скрипы и стоны деревьев, и даже разборки волчьей стаи, чьи звуки доносились до него.

Была во всём этом какая-то логика, какой-то свой порядок и гармония, если угодно. И если её не нарушать, то ничего с тобой не случиться.

Эта интересная мысль будто сама по себе пришла в голову, но только Андрей её захотел обдумать…

– Ничего себе!

За спиной раздался голос Влада. Казаков обернулся: из-за его плеча выглядывала Юля, за ней переминалась Лиза, а замыкал шествие Спиц. Что ж, правильно сделали, что все пришли.

– Как же вы такого зверюгана завалили?
– медленно, с восторгом в каждом слове, задала вопрос Лиза.

– А мы его не валили, он сам нас встретил – шёл такой и наперерез арбалетным стрелам вышел.

Первым засмеялся Спиц, потом Юля, Влад и Лиза уловили юмор последними, а может, все засмеялись только из вежливости.

– Зато теперь у нас мяса точно до конца рейда хватит. Свезло тебе, Андрей, Игра тебя любит.

У Казакова было своё мнение на этот счёт, но спорить он не стал. Впятером игроки быстро дотащили тушу до лагеря, где почти остыл приготовленный Лизой ужин, но усталость - лучшая приправа, особенно когда все целы и невредимы.

В ночь после схватки зарядил снегопад, который продолжался несколько дней. Выходить на охоту в такую погоду было бессмысленно. Весь день партия проводила в лагере: девушки занималась уходом за шкурками и готовкой, а парни, после того как разделали тушу, мучились бездельем. Особенно Андрей, в котором после схватки с туром проснулся охотничий азарт.

Чтобы сбавить зуд в кулаках, он взялся учить своих соратников работе с копьём и щитом. И с удивлением для себя открыл, что один на один легко одерживает верх не только над малоопытным с холодняком Спицом, но и над Владом, с которым они вроде как прошли одинаковый курс подготовки. И даже при раскладе два на одного они не всегда его могли одолеть.

Откуда это взялось – вопрос.

Андрей, конечно, старался не избивать своих друзей, а терпеливо объяснять, указывать на ошибки, учить, словом, но дело всё равно двигалось медленно.

– Поэтому я больше огнестрел люблю, - сказал Спиц, потирая ушибленную голень.

– Выходит, поэтому ты щит как цевьё автомата держишь? Чего ты его, чуть что, вверх дёргаешь?

– Я голову прикрываю.

– Так нафига выше пояса задирать? Если нужно, сам слегка прижмись к щиту.

– Ага, чтоб когда меня ударили, щит мне в лоб сыграл?

– Вот ты упрямый. Вот бей меня ногой в щит, в верхнюю кромку. Можешь хоть с разбега. Ну, что стоишь?

Андрей упёр локоть в край щита, а нижнюю кромку - в голень, чуть ниже колена. И за секунду до того, как в него должен был врезаться Спиц, слегка качнулся навстречу. Друг отлетел обратно в свеженасыпанный сугроб.