Признав невозможность оставить Нея служить под началом Массена, он отозвал Нея, таланты и энергию которого намеревался вскоре использовать в другом месте, и заменив его Мармоном, герцогом Рагузским. Наполеон приказал ему отправляться без промедления и тотчас приступать к переформированию 6-го корпуса: выполнение этой задачи было ему по силам, ибо он отлично разбирался в организации войск. Друо Наполеон окончательно перевел в Португальскую армию, а Бессьеру приказал снабдить эту армию лошадьми, мулами, продовольствием и боеприпасами, чтобы она была в состоянии исполнить первую мысль Массена, то есть спуститься на Тахо через Пласенсию и Алькантару. Еще не зная, возможна ли новая кампания в Португалии, Наполеон полагал, что армия Массена должна не сводить глаз с Веллингтона, следуя всем его движениям, противостоять ему в Кастилии, если он останется на Мондегу, или в Эстремадуре, если он спустится на Тахо, и при первой же возможности дать ему сражение. Андалусской армии назначалось, получив подкрепление, завершить осаду Кадиса. Если в промежутке генерал Сюше, покорив Таррагону, сможет двинуться на Валенсию и вступить в нее, французы получат средство двинуться на Лиссабон с наибольшей частью Андалусской армии и всей Португальской. Хотя план 1810 года и потерпел неудачу, французские войска всё же заняли пограничные крепости Сьюдад-Родриго и Алмейду на севере Португалии и Бадахос и Оливенсу на юге. Если англичане попытаются прорваться через эту линию крепостей в Кастилию или Эстремадуру, Массена, получивший подкрепление и снабженный всем необходимым, должен был дать им сражение. Победа в таком сражении могла за один день полностью переменить ход событий, ибо первое же крупное поражение должно было поставить англичан в крайне опасное положение.

Пересоставляя свои планы и не расставшись с прежними иллюзиями, Наполеон в то же время предугадал, еще до прибытия курьеров из Андалусии, все затруднения, с которыми должен был столкнуться Сульт. В самом деле, вряд ли армия Массена сможет двинуться на Тахо раньше чем через месяц, а тем временем англичане могли, чтобы отбить Бадахос, направиться к Эстремадуре или хотя бы послать туда крупное подразделение, которому Сульт не смог бы оказать сопротивление. Поэтому Наполеон предписал Центральной и Северной армиям незамедлительно отправить подкрепления в Андалусию, отдав приказ с такой энергией, какой уже почти не выказывал в отношении Испании, настолько он от нее устал и настолько опасался отдавать категорические приказы на таком расстоянии. Генералу Беллиару, руководившему при Жозефе движениями армии Центра, он приказал вернуть Сульту все принадлежавшие ему подразделения, а Бессьеру, командовавшему армией Севера, – отправить в Андалусию все батальоны, принадлежавшие Андалусской армии. Он предписал Бертье придать этим приказам самую категорическую форму и прибавить, что ответственные за их исполнение военачальники будут сочтены виновными в опасном неповиновении и наказаны, если не исполнят их без промедления и полностью. Этими мерами Наполеон надеялся обеспечить Сульту подкрепление в 12–15 тысяч человек, которое позволит восстановить потери 1-го корпуса, усилить 5-й корпус, оказать сопротивление англичанам на границе Эстремадуры и дождаться, когда Массена сможет передвинуться вслед за Веллингтоном.

Выпущенные в конце марта приказы могли быть исполнены не ранее конца апреля или начала мая, и можно было опасаться того, как бы серьезные события на границе Старой Кастилии или на границе Эстремадуры не произошли еще до того времени. В самом деле, Веллингтон сопроводил Массена до границы Старой Кастилии и послал Бересфорда с войсками генерала Хилла противостоять Андалусской армии. Он предполагал, в то время как основная часть его сил будет оставаться в виду крепостей Алмейды и Сьюдад-Родриго, вновь захватить с остальными войсками Бадахос и вернуть положение вещей в Эстремадуре в изначальное состояние.

Помощь, прибывшая с Сицилии и из Англии, позволяла ему справиться с обеими задачами, не подвергаясь большой опасности, по крайней мере, в течение некоторого времени. Крайнее оскудение Старой Кастилии и вынужденное, ради выживания, рассредоточение армии Массена внушали Веллингтону надежду беспрепятственно осадить Алмейду, запасы которой были истощены, и вновь завладеть этой крепостью, взяв ее измором. В такой уверенности Веллингтон счел возможным удалиться на несколько недель к Бадахосу, чтобы лично руководить операциями.

Планы английского генерала в точности отвечали положению вещей и в Кастилии, и в Эстремадуре. Массена, спешивший привести свою армию в боеготовое состояние, уехал в Саламанку. К сожалению, он уже не был в Саламанке у себя дома, как в прошлом году, он был в гостях у хозяина весьма экспансивного, щедрого на обещания, много суетившегося и мало делавшего. Маршал Бессьер обещал 18 тысяч фанег [6] зерна, из которых 10 тысяч, по его словам, уже были поставлены в Саламанку, 6 тысяч находились в дороге на Сьюдад-Родриго, а 2 тысячи были готовы к поставке. Для этих запасов он обещал и транспорт, а кроме того – готовые сухари, мулов, лошадей и немедленную помощь в 8—10 тысяч человек пехоты и кавалерии при первом же появлении англичан. Но вместо 10 тысяч фанег в Саламанке оказалось только 6 тысяч, ничего не было отправлено в Сьюдад-Родриго, и ничего не было слышно об ожидавшихся поставках; не появились ни сухари, ни транспорт, ни лошади, ни мулы. Отсутствие помощи снаряжением позволяло усомниться и в будущей помощи людьми. Массена был вынужден распустить свою армию в поисках пропитания от вершин Сьерра-де-Гата до Бенавенте близ Астурии.

Между тем у маршала имелись две важных причины сконцентрировать армию: чтобы помешать осаде Алмейды и Сьюдад-Родриго, во что бы то ни стало восполнив их продовольственные запасы, и чтобы нанести жестокий удар по английской армии, временно оставшейся без главнокомандующего и части действующего состава, – удар, который восстановит господство французской армии на Иберийском полуострове. В самом деле, когда Массена стало известно, что Веллингтон отправился в Бадахос и отправил в Эстремадуру внушительные силы, ему захотелось заставить британского генерала раскаяться в том, что он придает Португальской армии столь мало значения и без колебаний от нее удаляется.

Как только в душе Массена забрезжила надежда, он стал другим человеком и использовал все средства – категорические приказы, когда имел право командовать, и просьбы, когда мог только просить, – для получения необходимого его армии снаряжения. Он хотел взять с собой 3 тысячи всадников, три десятка артиллерийских орудий, запас сухарей на 12–15 дней и конвой с продовольствием для Алмейды, в которой оставался только двухнедельный запас. Англичанам довольно было остаться под стенами крепости на две-три недели, чтобы она была вынуждена сдаться. Правда, Наполеон дал разрешение взорвать крепость, но уничтожение ее в присутствии неприятеля претило гордости защитника Генуи, к тому же подобная операция требовала времени. Поэтому Массена написал своим соратникам и маршалу Бессьеру, объяснил благородные мотивы, его вдохновлявшие, и просил их подготовиться к выступлению к 20 апреля. Ренье, Жюно, Друо и Луазон в один голос потребовали дать им еще несколько дней, ибо их лошади еще не восстановили силы и они не могли тотчас раздобыть даже строго необходимый запас сухарей. Бессьер, не указывая прямо на трудность исполнения того, о чем его просили, ответил новыми обещаниями, которые вряд ли мог выполнить, и осыпал Массена, вместе с обещаниями, заверениями в преданности.

Однако опасность для крепостей, в особенности для Алмейды, была велика; столь мимолетный на войне случай мог ускользнуть. Перестав уже доверять словам Бессьера и не считаясь более с сопротивлением своих офицеров, Массена отдал приказ о сосредоточении войск. Благодаря коменданту Саламанки, добрейшему генералу Тьебо, хоть и помещенному под начало Бессьера, но в присутствии Массена повиновавшегося только ему, удалось раздобыть несколько квинталов зерна и солонины для восполнения продовольственных запасов Алмейды и несколько квинталов сухарей для пропитания армии на марше. Массена, собрав эти невеликие припасы, решил прорываться через британские войска и доставить их в осажденную крепость. Мысль дать большое сражение, столь пугающая даже для выдающихся генералов, воодушевляла его, ибо именно в минуты чрезвычайной опасности выказывали себя сполна его высочайшая зоркость и непоколебимый характер. Побежденные его непререкаемыми приказами офицеры сконцентрировались, наконец, за Агедой, которую предстояло перейти по мосту Сьюдад-Родриго и направиться на Алмейду, расположенную, как мы знаем, в нескольких лье от Сьюдад-Родриго.