За три столетия существования система полностью оправдала себя, а её создатель в совершенстве овладел всеми секретами управления своим творением, твёрдо контролируя внутреннюю жизнь принадлежащих ему владений.

… но в последнее время ситуация, похоже, изменилась: казалось бы, всё выглядело как обычно — мелкие стычки виконтов продолжались, попытки браконьеров поохотиться в угодьях Рауля всё ещё случались, и не то чтобы очень редко, пикировка с прочими американскими ковенами шла своим чередом, и ничто не указывало на приближение неприятностей; однако демарш виконта Фарбье ясно давал понять: от внимания лорда ускользнуло нечто существенное. Нечто, заставившее одного из самых тихих и осторожных виконтов выказать едва ли не прямое пренебрежение властью Рауля.

И самое огорчительное — правитель Нью-Йорка так и не мог понять причину, побудившую Фарбье действовать столь нагло.

… Всё это мимоходом промелькнуло в мыслях лорда перед тем, как он вошёл в Зал Конклава, что находился на самом верху величественного Донжона.

Как и положено правителю, Рауль появился последним, заставив виконтов некоторое время томиться в ожидании. И, надо сказать, ожидание это не было самым приятным в мире; Зал специально создавался так, чтобы чувствовать себя в нём комфортно мог только лорд.

Окружение, в котором проходил Конклав, не менялось со дня первого собрания наместников и главы ковена: огромный стол серого гранита, на первый взгляд вырастающий прямо из камней пола и бывший столь гладким, что его поверхность легко могла заменить зеркало; больше похожее на трон вычурное кресло Рауля, видневшееся в противоположном от входа конце Зала; шесть простых кресел для виконтов, стоящих вокруг стола на почтительном удалении друг от друга и от места лорда. Всё это находилось в самом центре помещения, в немалом удалении от стен, вызывая у оставшихся в одиночестве наместников ощущение полного отсутствия какой-либо поддержки; в то время как за креслом Рауля возвышался Вольф, являя собой зримое воплощения власти правителя Нью-Йорка.

Другие предметов меблировки здесь отсутствовали. Разноображивали интерьер лишь огромные стрельчатые окна, забранные тяжёлыми бордовыми драпировками, которые сейчас, в противовес обычному своему положению, не закрывали вида на укутанный темнотой Нью-Йорк.

Именно в такой обстановке всегда проводились встречи лорда и виконтов, и ни разу эта традиция не оказывалась нарушена.

Ни разу — до сегодняшнего дня. Потому что кресел для наместников главы ковена теперь стало семь. И седьмое занимал тот, кого лорд меньше всего хотел бы в данный момент видеть в Зале Конклава, — Бьорн Харндар, рыцарь-мастер второго ранга, возглавляющий нью-йоркскую партию Ордена Рыцарей Вечной Ночи.

Фарбье замышлял что-то действительно серьёзное, раз решил привлечь посла Архонта. А значит, предстоящий Конклав может обернуться намного большей проблемой, чем Рауль предполагал изначально, и планы придётся корректировать на ходу.

Что ж — так тому и быть.

Он холодно улыбнулся, оглядывая собравшихся перед тем, как проследовать к своему месту. За спиной раздалось тихое, слышное только ему ворчание, показывающее, что шериф тоже оценил изменившуюся обстановку и готов к любому развитию событий.

Лорду и его ученику предстояло вновь доказать своё право властвовать над Нью-Йорком.

Сегодняшняя ночь радовала редких прохожих теплотой, которой нежный ветерок с океана не давал превратиться в душную жару. С чистого неба ярко светили крупные, далёкие звёзды и почти полная, близкая луна. Где-то вдалеке шумели накатывающие на берег волны.

Впрочем, Лорена красоты природы сейчас не интересовали — сосредоточенность перед предстоящей встречей не располагала к любованию погодой.

Ему не нужно было что-то решать и о чём-то лихорадочно думать, наоборот, он прекрасно знал, что и как следует сделать… но важность разговора оставляла свой отпечаток. И поэтому Лорен не замечал бархатного тепла темноты и ласковых дуновений бриза, похожих на нежное прикосновение прохладного шёлка к разгорячённой коже. Всему этому могли радоваться лишь спутники колдуна — Кристофер и Рон решили составить ему компанию.

Он не стал их отговаривать, хотя особой нужды в сопровождении не чувствовал. Но и поводов для отказа не имел.

— Хорошая ночь, — Рон первым нарушил молчание, окутывавшее их уже больше четверти часа.

— Согласен. Сегодня особенно приятно пройтись, размяться, — по голосу чувствовалось, что Кристофер рад поддержать разговор.

Колдун проигнорировал реплики спутников.

— Кстати, о прогулках: Лорен, где вы договорились встретиться? — Коршун бросил на него вопросительный взгляд.

— Недалеко.

— А конкретней?

Но и этот вопрос он пропустил мимо ушей так же, как обсуждение погоды.