— То есть, Ригнар, вы хотите сказать, что пятеро кадетов второго курса, используя боевое заклинание четвертого уровня, не смогли справиться с одной первокурсницей, которая даже к своему дару не обращалась? — И он обернулся к отважной пятерке светлых и, уже не скрывая злости, уточнил: — Это действительно так?

Слаженное «да» было хоть и негромким, но таким синхронным, будто они готовились. Вот честно, прямо всю ночь репетировали.

— Вам есть что сказать в свое оправдание? — Анар удостоил каждого из пятерки внимательным взглядом. — Лармор? Нартон? Ролло? Свейн? Тормод?

Светлые молчали. Кстати, пятерка отличалась белым оттенком не только магии, но и шевелюры: Ролло и Лармор оказались блондинами (правда, первый был пепельным, а второй — янтарным), Тормод и Нартон — русыми, а Свейн слегка отдавал медью.

— Так… — очень нехорошо начал ректор. — За нарушение дисциплины и устава, применение боевых заклинаний, вам пятерым — по три наряда вне очереди!

Мне показалось или эти «светлячки» облегченно выдохнули? Но ректор бы не был ректором, если бы не добавил:

— А за плохую организацию диверсионного мероприятия, низкую боевую подготовку, отвратительную разведку и недооценку потенциального противника — на следующей неделе отправитесь в Шумерлинские топи. Будете помогать магистру Чоткару в сборе учебных пособий. Там и отработаете слаженные действия команды в условиях, максимально приближенных к боевым. — Анар глянул на побледневшие лица парней и добил: — Ну, или умрете…

Вот теперь я поняла, почему Рейзи говорил, что из академии не отчисляют. Здесь несданный практикум — это не отметка в табеле, а целая запись. Запись на могильной плите. Твоей.

Но, как говорится, пошел учиться на порубежника, получай по щам, как элитный высокоуровневый маг.

— Господин ректор, — все же не выдержал кто-то из пятерки… Кажется, Лармор — янтарный блондин. — Мы осознаем свою вину и готовы понести наказание. Только ответьте, почему место, которое по распределению должен был занять светлый, вы отдали темной?

В голосе светлого звучала затаенная злость. М-да… Как тут все сложно. Но что удивительно: я кожей ощущала, что Лармор не один так считает.

Его молчаливо поддерживали все светлые. И даже Ригнар.

Ректор повернулся медленно. Молча. А затем буквально пригвоздил каждого из нас тяжелым взглядом.

Казалось, сам воздух стал невозможно вязким, плотным, сминающим грудь, жгущим не хуже, чем кислота, кожу.

— Я бы мог за такие мысли, — последнее слово ударило набатом, хотя ректор и не повысил голоса, — отправить вас на верную смерть. За то, что вы посмели усомниться в правильности моих решений. Но я позволю вам убедиться в глубине ваших заблуждений. Поэтому в качестве исключения разрешу одну дуэль. Смертельную. Любой из вас, считающих, что светлых в моей академии притесняют, может сейчас вызвать Крисрон на поединок. Но учтите, в случае проигрыша вы лишитесь не только жизни, но и души. Поскольку отнимать у пожирателя его законную добычу никто, и даже я, не вправе.

Я похолодела. Вовсе не потому, что сейчас меня мог вызвать на бой кто-то из светлых. Нет. Мне стало страшно оттого, что ректор осознанно подводил меня к краю, к обрыву моей личной бездны. Я помнила то искушение выпить душу Гарди… И понимала, что второй раз могу не устоять.

Это было испытание в исконно темных традициях. Жестокое. С двойной подоплекой. Когда мало не покажется никому.

Пауза затягивалась. Светлые не спешили вызывать на бой не простого мага, а пожирателя душ. По моей же спине тек холодный пот, а пульс стучал в ушах.

— Госп… — нарушил тишину Ригнар.

Ректор хищно улыбнулся и перебил:

— Не ожидал… Не ожидал, что это будете вы.

И тут уже вмешалась я:

— Нет. Я не принимаю…

— Господин Анар, я приношу извине… — синхронно со мной заговорил Ригнар.

И вот странность, Анар был доволен. Прямо как моя зая, слопав саблю.

— Надеюсь, теперь вы усвоили урок: не стоит недооценивать противника. Что же до причин, по которым кадет Крисрон получила свое место… Вы должны бы уже уяснить, что я выше всего ценю уровень дара. — Ректор говорил и смотрел прямо в глаза Ригнару. — И ради этого я могу пойти даже против правил. Поскольку моя задача — выпустить из стен академии сильнейших магов. Тех, кто станет щитом от тварей бездны. А какая масть магии будет при этом у порубежника — мне плевать. Это понятно?

— Так точно! — На этот раз мы все грянули разом.

— Тогда свободны.

Я уже вслед за остальными собиралась выйти, когда услышала:

— Крисрон, останьтесь.

Что ж, моя личная пытка только началась.

— А теперь поговорим о твоих… недоговорках. — Ректор перешел на доходчивое «ты». — Знаешь, Крис, почему я взял тебя в академию, почему не выдал инквизиторам и… почему ты еще стоишь тут?

— Десятый уровень дара? — полувопросительно ответила я.

— Да. А еще — ты пожиратель. У меня в академии сейчас, не считая тебя, всего один кадет с таким же уровнем… Десятиуровневых порубежников история знала несколько сотен. Да, они были сильными магами. Но сильнейшими из них становились пожиратели. И таких за восемь тысяч лет было всего трое. Ты можешь стать четвертой…