Когда я спросила светлого, почему так, он пояснил: днем на леднике бывает не просто тепло. Жарко. А вот ночью есть все шансы замерзнуть насмерть.

— Ты говоришь со знанием дела… — протянула я, зачерпнув пригоршню снега. Положила в рот, а когда ледышка растаяла, то оказалось, что внутри ее был «подарок». Стрекоза!

— У нас была практика. Наша четверка вместе с наставником Кохом шла по следам ак-парса. Это не тварь бездны, но очень опасный горный хищник. Этот конкретный ак-парс повадился охотиться, нападая на людей. Вот тогда-то я многое узнал о горах. Как легко они могут обмануть. И какую кровавую дань потребовать на откуп.

— С той практики кто-то не вернулся?

— Двое. Микуш и Эйрос.

— Прости… — Мне стало неловко.

— Мы не были дружны. Просто они, как и я, — светлые, — отстраненно сообщил Риг, и за этой отстраненностью чувствовалось что-то глубоко личное.

Я не стала задавать больше вопросов.

На вершине хребта мы оказались, когда солнце стояло в зените. Зрелище было завораживающим: вокруг — снега, искрящиеся, переливающиеся, словно накрахмаленные юбки красавицы-невесты. Под ними — серый камень, чуть ниже сменяющийся перелесками и густым ельником у подножия. А вдалеке — шпиль академии.

Я, держащаяся за бок, который немилосердно кололо, не смогла не улыбнуться.

— Добрались, — тихим шепотом сказала я, потянулась к Ригу, чтобы обнять, и тут почувствовала, как подо мной начинает ехать глыба уже не снега, но еще и не льда.

— Крис! — крикнул светлый, запуская мне под ноги заклинанием, чтобы меня не затянуло в крошево.

Кусок наста под ногами тут же обрел твердость доски, и я очутилась на этакой здоровенной лыже, сотворенной из снега, которая бешено мчалась со склона вниз. Риг, под которым ледник тоже решил поехать со склона, громко выплюнул: «Айрос!» — призывая метлу.

«Только бы успеть», — пронеслось у меня в голове, когда за нашими спинами заговорил ледник.

Мне определенно не везло с горами. Если удастся отсюда выбраться, ни за что и никогда больше даже на пригорки подниматься не буду!

Вокруг брызгала снежная крошка, ветер свистел, ударяя в лицо, я балансировала, каждый миг боясь упасть.

Все же метла Рига не зря была сделана мастером своего дела. Она стремительно просвистела мимо меня к своему хозяину за несколько мгновений до того, как пласт снега врезался в ельник.

Светлый успел запрыгнуть на свою летунью и схватить меня за руку, выдергивая из белого крошева, как морковку из грядки.

Зато до академии мы долетели — и удара колокола не прошло. Едва мы вошли в ворота академии, как услышали от совершенно незнакомого кадета:

— О, смотрите, трупы вернулись!

Этот выкрик тут же подхватили другие голоса:

— Завал все еще разгребают…

— А ректор вас похоронил.

— А мы-то думали: кто пику Несбывшихся Надежд ледяную шапку поправил? А это Риг… — В толпе показался Рейзи и бесцеремонно указал на плечо светлого, на котором виднелись не успевшие растаять снежинки.

И тут на всю академию прогремел до печенок знакомый голос:

— Кадет Каржецский, кадет Аро, живо ко мне в кабинет!

Перед нами тут же начали расступаться, образуя коридор.

«Прямо как перед героями, — пришло на ум сравнение, а ехидный внутренний голос тут же добавил: — Или прокаженными».

В кабинете ректора мы оказались гораздо быстрее, чем мне этого бы хотелось.

Анар смерил нас хмурым взглядом. Прошелся по моей фигуре, уделил особое внимание Ригу, точнее, его боку с прожженной курткой.

— Живы и почти здоровы… — с расстановкой произнес ректор и гаркнул: — Тогда почему, бездна вас подери, так долго? Где вы шлялись?

— Разрешите доложить маршрут, где мы точно шлялись, на словах или с зарисовкой плана? — по-военному отрапортовал светлый и даже вытянулся во фрунт.

Анар, глядя на этот нарочито военный ответ, выдохнул:

— Я твоему отцу уже вестника отправил, что ты, скорее всего, погиб. Ритуал живых ничего не дал. Среди мертвых душ некроманты вас тоже не нашли. Решили, что вы в бреду или беспамятстве доживаете последние удары колокола.

— Мы хотели пройти через бездну. Она вполне могла заглушить зов жизни, — вздохнул Риг.

— И почему же вы не прошли через нее? — Ректор вперил в светлого взгляд, хотя вроде как я отвечала за дипломатические отношения с тварями бездны.

— Мрак нас не пустил. — Риг был сама лаконичность.

— Не пустил? Чтобы бездна не приняла пожирательницу душ?! — заорал ректор, в первый раз на моей памяти теряя терпение. И только сейчас я поняла: он за нас действительно переживал. За обоих.