– Что ты заладила: один на всю жизнь, одна на всю жизнь? Любви должно быть много! Значит, это был не твой человек, иди, найди другого!

Но я уже давно поняла, что это не мой врач. Хотя в целом он добрый. Даже замуж мне предлагал:

– Давай будем счастливыми!

Подруга сказала, что это он мне отомстил за отказ. Хотя, возможно, у него приём такой. Через год он женился. Похоже, что я его вылечила. "И мечтает сам о друге психиатр, наёмный друг". (20)

Не напрягала его особо, за год только десять посещений, а он постоянно добавлял мне ощущения неправильного поведения. Мораль – своей интуиции всегда надо доверять. А почему я туда попала? Рецидив.

Ой, когда меня оформляли на Шаболовке, медсестра спросила:

– О чём плачем?

– Да вот, неприятное состояние затянулось у меня после развода.

Она оптимистично:

– О, а это может всю жизнь длиться!

Шесть лет назад после четырёх лет лжи я смогла узнать правду – мой муж мне уже четыре года изменяет. Я чувствовала, но слышала одно и то же:

– У меня никогда никого не было и нет, кроме тебя, а ты сходишь с ума.

И вот, из Монголии, в четыре утра, по сотовому:

– Ты хотела знать правду? Получай! Я знаю её четыре года. Я стал другим человеком. У меня новая жизнь, и я не хочу, чтобы ты что-либо об этом знала.

Ещё я услышала долгожданные откровенности:

– Ты думаешь у нас всё как в начале?

Подумала: «У меня – да». Я вижу яблоко, вот же оно, красное, ты встречал меня лютой зимой после занятий в пединституте, и вынул его из потешного полушубка, я слышу живую музыку в ресторане «Пиросмани», рядом с нашим столиком толпятся исполнители. Шампанское, а мы уже итак пьяны, потеряли очки, целуясь на скамейке перед МГУ. Если бы я не поверила, я бы не подпустила к себе и близко. Ах, как ошиблась!

– Ты меня никогда не любила, тебе просто надо было выйти замуж.

– Она маленькая.

"Лебеди" не бывают маленькими. Вот я навсегда маленькая.

– Это мой партнёр по ужинам.

– Она готовила тебе ужины?

– Нет, помнишь, ты звонила и спрашивала, где я, а я был в ресторанах.

Снисходительное:

– Не уезжай в Казахстан, там плохо.

А вот здесь я даже покачала головой и улыбнулась, действительно, получай:

– Ты злая и завистливая.

Титаник айсбергу:

– Тебе не нужна моя любовь?

– Я этого не говорил. Ты сильная, в тебе столько ярости! Я не такой, я не умею ненавидеть.

– Ты боялся меня обидеть? И потому убил. – Правда проникала в меня обнажившейся ложью, скользкой как ядовитая змея, и впившейся, как клещ размером во всё земное зло.

– Мне посоветовали вести себя так, как будто я умер. – Для меня умер. Исчез. И это хуже, чем реально похоронить, потому что связано с несовместимостью душ. Или лучше, что не совместимо.

После этого телефонного разговора мы ни разу не виделись. Не смогла посмотреть ему в глаза. Омерзительное предательство. Сказал бы уже давно и катился. Нет, надо было меня своим поведением и отношением окончательно морально угробить. Как пазлы, сложились все сомнения предыдущих лет, и я поняла, как за моей спиной резвились. Концлагерь. Для меня это было время пребывания в частном концлагере. Познакомились они в Гёте-Институте, куда я собственноручно его записала. Отчётливо вижу: в ожидании госпожи Тарковой, я сижу напротив зеркала.

– Лина, выглядишь ты хорошо, и новый зелёный пиджачок классный, но не стоит Амира сюда записывать, здесь много молоденьких девочек. – Вдруг сказали мне.

– Это низко и недостойно нашей любви, – ответила я никому в никуда.

Всегда просила:

– Пожалуйста, если вдруг ты встретишь другую любовь, скажи мне об этом честно. Я пойму и переживу всё, кроме лжи. – Но вся его сущность отторгала эту мою правду.

– Какое честное слово – твоё или моё?

– Хорошо сказала. – Наш обычный диалог в «последние времена».

И я стала взрывать Галактики. Буквально. Возможно, они не только исчезали. Но и рождались. Началось моё путешествие на тающей льдине в море под названием «Ненависть». Ненависть растопила любовь, и я могла утонуть в любой момент. Я не хотела ненавидеть, я хотела любить, меня грубо задела дьявольщина. Спасла вера. Я и сейчас учусь верить. Женская особь меня не интересовала никогда. Но всему своё время. И мне захотелось узнать, кто это. Я решилась на вынужденное заочное узнавание через несколько лет. Одноклассник, поступив максимально благородно, по-мужски, прислал мне добытую через знакомого справку.

– Андрей, а вдруг он вычислит, кто собирает о нём информацию? – Заражённая через долгую ложь маниакально-депрессивными симптомами, искренне боюсь я за друга.

– А я то думаю, что за казахи в малахаях весь день за мной по Москве на лошадях гоняются? Линка, успокойся. Хочешь, я к тебе заеду. – Как многие добрые мужчины, он считал, что лаской сможет решить все мои жизненные проблемы. Ласка – это временно, я же хочу договор о вечной любви, но это не к людям. Андрей всегда мне нравился природной интеллигентностью и тонкими чертами лица, но я не приглашаю домой женатых мужчин, да и вообще мужчин, я им не верю.