Внизу обнаружился Джер Бади при полном параде.

– На девичник? – на всякий случай уточнила я и, получив согласный кивок, вздохнула:

– Кто бы сомневался…

Потом из соседнего крыла, застегивая на ходу пальто, появился взлохмаченный недовольный Ботаник и недобро зыркнул в нашу сторону.

– И ты на девичник, – резюмировала я.

– Вам заняться вечером, что ли, нечем? – простонал он.

– Это – командообразование, – с непередаваемым спокойствием напомнил Бади о необходимости налаживать контакт, а заодно подавил «бунт на корабле».

Наконец появилась Тильда, опоздав почти на пятнадцать минут. Вместо белых бантов в косы были вплетены кроваво-красные. Видимо, она никак не могла выбрать цвет ленточек и забыла о времени.

Мы вышли из здания общежития.

– У тебя такие странные представления о девичнике, – едва слышно заметила я Тильде.

– Телохранитель. – Она указала на широкую спину Качка, а потом ткнула пальцем в сгорбленного как старичок Ботаника с покрасневшими от холода ушами:

– За компанию.

«За компанию» что-то недовольно буркнул под нос и, сунув руки глубоко в карманы пальто, засеменил к открытым кованым воротам. По всему было видно, что Флимминга из зала для самостоятельных занятий вытащили за шкирку, а он упирался и вообще в гробу видел компанию людей, не способных четыре часа кряду обсуждать историю магии и предпочитающих на ужин мясо, а не зеленую фасоль на пару.

– Как ты его уговорила? – тихо спросила я у Тильды.

Ботаник споткнулся, оказался вовремя подхвачен «телохранителем» и забормотал сдавленные ругательства.

– Ты еще не поняла? Обаянию Бади противиться невозможно, – промурлыкала она с громкостью кошки, которой наступили на хвост.

В излюбленной таверне адептов Дартмурта было жарко, людно и шумно. Подозреваю, что местные сюда вообще не совались, чтобы не связываться с загулявшими неофитами. Одну стену хозяин позволил превратить в «доску объявлений». На нее привешивали записки, нашлась парочка прошлогодних нелепых приказов ректора и листовки с издевательскими иллюстрациями Дартмуртского неизвестного художника. «Трагедия под кустом» уже занимала почетное место поверх других посланий. Да еще стол нам достался аккурат под ней. Каждый раз, когда я поднимала голову, утыкалась взглядом в издевательские рисунки и скрипела зубами. Глаза бы мои не видели!

Подавальщицей оказалась моя соседка по этажу, мы частенько по утрам зевали в одной очереди в помывочную кабинку. Она расставила кружки с медовым хмелем, кое-какую закуску, подмигнула Бади, который не заметил заигрываний или сделал вид, будто не заметил, и унеслась убирать освободившийся стол.

В зале появилась шумная компания парней-старшекурсников. Илай был среди них. Вот уж кого не ожидала встретить за воротами Дартмурта, учитывая, что домашний арест никто не отменял.

Снимая кожаные перчатки, он высокомерно осмотрел шумный зал, скользнул по мне быстрым невидящим взглядом и вдруг недоверчиво повернул голову. Пока я мысленно гадала поздороваться или проигнорировать, Форстад что-то сказал приятелям и, на ходу, разматывая шарф, до смешного похожий на тот, что подарила мне Бринии, направился к нашему столу.

– Все обязаны подчиняться правилам и кое для кого их редактируют, – вымолвил Ботаник, намекая на самоволку арестованного.

– Сяду? – Илай немедленно опустился, нахально отвоевав кусок скамьи рядом со мной. Он пах холодной улицей и приятным благовонием, убранные с лица светлые волосы открывали высокий лоб. Я вдруг вспомнила исписанные аккуратным, разборчивым почерком страницы и поняла, что больше не могу сыпать гадостями, когда мажор появляется в поле зрения.

– Не боишься подпортить реноме, разговаривая с клоунами? – по обыкновению на весь обеденный зал прокомментировала Тильда в нашем стане отщепенца.

– Я могу извиниться, – с непередаваемой спесью заявил Илай, давая понять, что извиниться-то он может, но мнения не изменит.

– Твои извинения что-то исправят? – буркнул Ботаник и сделал большой глоток медового хмеля, даже не заметив крепости, словно прихлебывал столовый отвар из сухофруктов.

– Сносной команды они из нас точно не сделают, и через месяц мы снова провалимся.

На некоторое время за столом воцарилось молчание. Никому не хотелось думать об отчислении, которое неизбежно последует за провалом. Конечно, может быть, пронесет, если какая-нибудь команда напортачит сильнее нас пятерых.

– Но извиниться все-таки следует. Правда, Ведьма? – как всегда подруга ловко ввернула в разговор мое имя.

Я в это время подумывала заползти под стол, старательно избегала поворачивать голову в сторону Форстада и как-то по особенному остро ощущала, что наши колени соприкасались.

– Он прав, – через неприлично долгую паузу выдавила я. – Нам надо научиться взаимодействовать, потому что у меня нет никакого желания в следующем месяце собирать вещи и возвращаться домой.

– Мы прекрасно взаимодействуем, – принялся спорить Ботаник. – Сидим в притоне и взаимодействуем, а лучше бы устроили групповое чтение.