Принцесса решительно ухмыльнулась мне. Это заставило меня подумать, что она прекрасно поняла ситуацию по моему тону.

Я встал, а затем схватил девушку за локоть, помогая подняться.

— Не знаю, как тебе, но мне нужно посса… — я решил, что лучше использовать другое слово. Впрочем, какая разница, раз груфала не могла меня понять, — …облегчиться.

Я услышал, как пара ялдониш объясняла малышам, чтобы они отправились в кусты. Это был наш шанс отлучиться. Мы спустились по лестнице, и жена ялдониш передала щедрый отрезок мягкой ткани моей…

Нет! Мне не стоило думать о девушке как о той, которая принадлежит мне.

В общем, женщина ялдониш передала щедрый отрезок мягкой ткани груфале.

Когда она обратила внимание на меня, то сразу стала неприветливой и не разговорчивой.

— Спасибо, — произнес я. И был серьезен. Честно говоря, я не мог винить ее за неодобрение.

Окинув взглядом местность, я остановился перед огромным кустом. Затем я протянул… эээ… груфале свой кинжал с широким лезвием. Она удивленно моргнула и нахмурилась.

Забрав нож обратно, я сел и продемонстрировал его назначение — вырыл небольшую яму, жестом указал, что нужно сделать, а затем также с помощью кинжала закопал ее.

Девушка кивнула. Я медленно повернулся к ней спиной, потому что уже выяснил, что она предпочитала уединение, ну и потому, что теперь мог закрыть ее от любопытных взглядов.

— Я закончила.

Мы поменялись местами.

Когда мы добрались до повозки, то вынуждены были выстроиться в очередь, чтобы воспользоваться умывальником. Вода, будучи драгоценным товаром, не менялась после каждого мытья рук. Я велел груфале встать в очередь прямо передо мной. Вся семья начала ее уговаривать быть первой, но, когда принцесса начала возражать и жестикулировать, сильно краснея, они лишь рассмеялись и поклонились.

Так как я был самым последним, то окунул руки в серый настой грязи и вымыл их с помощью жесткого куска мыла. Я кивнул мужчине ялдониш, который все время на меня пялился. Видимо его жена поделилась подробностями увиденной сцены. Поморщившись, я повел груфалу к лестнице у фургона.

Несмотря на то, что мы недавно проснулись, я бы не отказался от нескольких дополнительных часов отдыха. Надеюсь, я проведу время также приятно. Интересно, мои руки опять будут скользить по теплым изгибам девушки? Это было бы замечательно.

Это вызывало привыкание.

Повозка тронулась с места, поэтому я лег, приподняв свою голову рукой. Я посмотрел на груфалу.

На ее щеке красовался мазок грязи. Платье было измято, открывая взору одно плечо девушки. А ее волосы были немного спутаны.

Я ощутил, как мышцы моего пресса напряглись.

Но проигнорировал их.

Я ударил себя по груди.

— Пожалуйста. Забирайся сюда.

Девушка проследовала указанию без малейших колебаний. Чувство удовлетворения, появившееся у меня в груди, было иррациональным. Я не был нежен с груфалой, просто не был. Она не могла принадлежать мне. Произошедшее являлось лишь малой толикой того, что сделали бы для не хобсы, но поскольку их здесь не было, то их обязанности частично ложились на меня. Временно.

Я замер, все еще сжимая в руках груфалу. По крайней мере, на данный момент она принадлежала мне. МНЕ. Хоть я и не мог остаться с ней надолго…

Если только она не выберет меня.

Я подавил рычание. Мои чувства были неправильными. Что мне делать, когда она воссоединится со своими хобсами? Даже если принцесса оставила бы меня в качестве своего стража, то как мне себя вести, когда она отправит меня в угол наблюдать, как другие мужчины…

Груфала положила ладонь на мое горло, которое дрожала от вибрации, и только в этот момент я осознал, что рычу.

Мне нужно было восстановить хладнокровность. Я сглотнул, снова отметив странный привкус во рту. Ее пальцы пробежались по моим чешуйкам, сначала прикоснувшись к голубым, а затем к желтым.

Девушка мне нравилась. Если бы она не была груфалой…

Но она была.

Если бы я был хобсом…

Но я не был.

Но пока что я находился здесь. И был единственным, кто оберегал принцессу. Это означало, что она являлась моей подопечной. Вся ответственность за груфалу лежала только на мне. Но раз дело принимало такой оборот, то разве было неправильно думать, что она принадлежала мне до тех пор, пока я помнил о временном характере наших отношений?

Не было ничего плохо в том, что на какое-то время я считал ее своей. Ничего. Ведь это временно.

Легко сказать. Поэтому я повторял себе это снова и снова до тех пор, пока не перестал чувствовать вину за то, что гладил спину девушки и урчал, когда распутывал колтуны в ее волосах.

Она прижалась лицом к моему сердцу и издала довольный звук, засыпая.

Я надеялся, что скоро она вернется домой в целости и сохранности.

Я не хотел стать первым ракхии в моей семье, который навредил груфале.