— Так при чем же тут Холостов?

— Терпение, товарищи. Через месяц на комбинате затонул морской катер, который шел в район лова с грузом уникальных приборов. Катер затонул на рейде острова Туманов. Попытки найти его ни к чему не привели. А совсем недавно на дно пошел «Палтус». Не слишком ли много? Комбинат списал разного оборудования на сто тысяч рублей по новому курсу.

— Акты технически обоснованы.

— Потому что их составлял Холостов, — усмехнулся Еремин. — И еще: Холостов занимается истреблением каланов.

— При чем тут Холостов? — с раздражением сказал директор комбината и большими узловатыми пальцами обхватил телефонную трубку. — Станция… Квартиру Холостова…

— Положите трубку, — резко сказал Еремин.

Директор комбината сердито обернулся к полковнику, но, понимая, что звонить Холостову явно не следует, неохотно отошел от телефона.

— Капитан… — Еремин выразительно посмотрел на офицера.

— Понял, товарищ полковник.

Капитан вышел. Директор вызвал секретаршу:

— Холостова!

— Он еще не пришел.

— Пошлите рассыльного на квартиру.

— Никуда не надо ходить, товарищ директор. — Еремин поднялся.

— Как же так?.. Надо же выяснить…

Но Еремин уже надел свое старое пальто, протянул директору руку и сказал как ни в чем не бывало:

— Не волнуйтесь, мы все выясним…

В дверях он обернулся. Директор растерянно смотрел ему вслед.

Холостов, кажется, нисколько не удивился.

— Я так и думал, мальчуганы, что вы здесь. Чтобы через десять минут вы убрались отсюда!

— Вы арестованы, — сказал Суровягин.

— Спрячь пушку, юноша, — Холостов насмешливо улыбнулся.

Парыгин заметил, что у Холостова усталое лицо. Он был похож на человека, страдающего тяжелым недугом. Под глазами синие круги. Бескровные губы нервно вздрагивали. Он сел на диван напротив, положил ногу на ногу и закурил трубку.

— Вам нравится здесь у меня? Конечно, не блеск, но — надежнейшее убежище. Я бы охотно взял вас к себе в помощники.

— У вас что — жернова крутятся в обратную сторону? — и Суровягин покрутил пальцем у виска. Холостов рассмеялся.

— О-о! Не беспокойтесь, юноша. Жернова отлично работают!

— Как вы проникаете сюда?

— Я вас вижу в последний раз. Вы меня — тоже. — Он многозначительно поднял палец. — Как видите, у нас нет причин играть в прятки. Вы, конечно, проникли сюда через водопад. Иначе говоря — путем Чака. Будь вы повнимательнее, вы бы обнаружили слева от водопада несколько расщелин. Три или четыре из них никуда не ведут. Обычные расщелины. А одна — это вход в эту пещеру Гак го, мальчуганы. Следопыты вы еще явно неопытные. Впрочем, и я не сразу отыскал это убежище.

— Спасибо, — сказал Парыгин. — Вы значительно облегчили нам обратный путь.

— Гм, — улыбнулся Холостов и взглянул на часы. — Десять минут истекли. Вы не воспользовались моим великодушием. Пеняйте на себя.

Парыгин пожал плечами. Фиглярство было в характере Холостова. Он любил производить впечатление. И сейчас, когда ему незачем было прятать свое истинное лицо, он, кажется, решил потешить свое тщеславие. Но на что он надеется?

— Впрочем, живите. Ведь мы все равно покидаем эти края, продолжал Холостов.

— Кто «мы»? И куда вы собираетесь? В тюрьму?

— Совсем не оригинально, — засмеялся Холостов. — Мне стало тесно здесь. Мы решили пробиться к другим берегам. Мальчуган, снимите ваш костюм. Нам с Чаком надо переплыть Тихий океан.

— Спектакль достаточно острый, — невозмутимо сказал Парыгин. — Я хочу дождаться финала.

— Браво! — блеснул глазами Холостов. — Я всегда говорил, что из вас выйдет толк. Только, боюсь, финал вам не понравится.

— Хватит, Холостов, паясничать, — нахмурился Суровягин. Последний акт вы доиграете в тюрьме.

— Не остроумно, юноша, — Холостов рассмеялся коротким смехом. — Боже мой, как несерьезны люди в жизни! Или слишком серьезны? Вот вы, например, переживаете, волнуетесь, ночь не спите… Ради чего? Взгляните на приборы, аппаратуру, которые окружают вас. Они несут и жизнь и смерть. Мне достаточно разбить вон тот кварцевый колпак, и вы…

— Банальный финал, Холостов, — сказал Парыгин. — Я думал, вы придумаете что-нибудь более оригинальное.

— Угадали, мальчуган!

— Что ж, подождем, — добродушно произнес Парыгин. На губах Холостова появилась жесткая улыбка, но в глазах его мелькнуло что-то вроде недоумения. Суровягин подошел к двери.