– Черт, – таким же сдавленным шепотом ответил он. – Все. Давай остановимся, пока не поздно. Я не могу. Я, правда, не могу.

– Правда? – Маринка улыбалась. Она хорошо представляла себе, что он чувствует и за какой границей мужчина теряет контроль над собой. – Можешь. Тебе это так же необходимо, как и мне. И ты знаешь об этом не хуже, чем я. Опусти же это чертово сиденье. – Продолжая ласкать его одной рукой, второй она нащупала между креслами рычаг, освобождающий спинку, нажала на него. – Так лучше. Теперь я буду хранить твое тело. Маринка потянула телохранителя к себе, легко опрокинула спиной на сиденье. Продолжая ласкать его, она опустилась на колени.

Лева сидел на стуле у окошка дежурного и спал, привалившись к стене. Посапывал сладко, даже жалко было будить, ей-богу.

– Давно он приехал? – спросил Волин дежурного.

– Часа два ждет. Волин кивнул.

– Никто мне не звонил?

– Прислали заключение насчет трупа.

– Насчет какого трупа?

– Неопознанного. – Дежурный протянул бумагу. Это было заключение, касающееся Ладожской. В нем говорилось, что девушка с подобными приметами в розыске не значится. Заявление об исчезновении в течение двух последних недель не регистрировалось. Спасибо, братцы, вовремя. – И вот еще одно. Насчет фамилии на документе.

– Дай-ка, – Волин схватил заключение. Оперативно сработали эксперты, молодцы. Посмотрим, что у нас тут. – Пропуск в служебное здание телерадиокомплекса «Останкино», выписанный 5 января сего года на имя Тамары Гавриловны Галло, сотрудницы радиостанции «103.3». Должность: ведущая программы новостей. Галло, странная какая фамилия. Внезапно Лева вздрогнул и открыл глаза. Первый раз Волин видел его сразу после пробуждения: бессмысленный взгляд, сдвинутые к переносице брови, на лице явное непонимание происходящего. Где он, что с ним. А почему на стуле, а не в постели? А-а-а…

– Извините, Аркадий Николаевич. Сморило.

– Ничего. Ты почему не ушел? Саша должен был передать. Лева вздохнул, почмокал губами, не без труда поднялся со стула.

– Он передал.

– А чего же не уехал?

– Да вот… Решил вас дождаться. Подумал, может быть, какие-нибудь подробности понадобятся.

– Ну раз так, пойдем. Забрав у дежурного лабораторное заключение, Волин направился к своему кабинету. Казалось бы, сейчас работать и работать. Такие интересные наметки. Надо проверять факты, сопоставлять мелочи, узнавать подробности, а поди позвони в такой час «смежникам»: «рабочий день закончен, райком закрыт, все ушли на фронт».

– Лева?

– Да, Аркадий Николаевич, – бодро, словно и не спал только что, отозвался оперативник.

– Ты радио слушаешь?

– Бывает. Редко, правда.

– Радио «103.3» знаешь?

– Может, слышал. Не помню точно. Этих радиостанций сейчас – как тараканов в пятиэтажке.

– Я вот тоже не слушаю.

– А надо? Вопрос повис в воздухе. Они остановились у дверей кабинета.

– Да, кстати, – пробормотал Волин. – Похоже, мы его вычислили.

– Кого? – Лева выглядел ошарашенным. – Вы нашли маньяка? Отпирая дверь, Волин рассказывал о том, что им удалось обнаружить дома у Баева. Оперативник слушал серьезно, вдумчиво. Лева обладал аналитическим складом мышления. Он умел интерпретировать факты даже лучше самого Волина. Крутил их, вертел, разглядывал со всех сторон и, как правило, отыскивал такой угол зрения, который Волину даже в голову не приходил.

– Я не уверен, что это Баев, – наконец сообщил он, входя в кабинет.

– Лева, факты говорят сами за себя.

– Какие факты, Аркадий Николаевич? Записная книжка? Это не доказательство. Вычеркнутые фамилии? Возможно, он просто решил порвать с этими девушками. Или девушки решили порвать с ним. Представьте, у Ладожской появился богатый жених, у Пашиной – кавалер. Допустим, она тоже рассчитывала «дотащить» его до свадьбы. Зачем им Баев? Ясно же, что у него к женщинам чисто спортивный интерес. Он – коллекционер. Телефонная книжка – список женщин «на всякий случай». Никаких далеко идущих планов там и близко не было. Как только появляется завидный жених, девушки «обрубают хвост». Баев вычеркивает обеих из записной книжки. Его стоит рассматривать только в качестве подозреваемого. Волин стянул пальто, пиджак, с наслаждением сбросил кобуру и убрал оружие в несгораемый шкаф.

– А фотографии?

– А что фотографии? Снимки на память. Если сами девушки не возражали, почему бы и нет? – Лева пожал плечами. – Я лично не вижу в этом ничего криминального. Он же не порнографией занимался. Нормальные фотографии. Некоторые такие же снимки отправляют на конкурсы. И даже побеждают иногда, между прочим. Аркадий Николаевич, судя по всему, Баев – молодой обаятельный мужик. Ловелас. Вроде Сашки. Это нормально. Никаких психических отклонений в этом нет. Мы же не в семидесятых живем, когда «у нас секса не было». Волин посмотрел на оперативника, усмехнулся, покачал головой:

– Ты, Лев, уж извини, какой-то слишком… как это сейчас говорят… подвинутый?

– Продвинутый.

– Вот именно. Для оперативника. Иногда мне трудно тебя понять. – Лева вздохнул, развел руками, словно говоря: «Что тут поделаешь». – Я не сказал тебе кое-что еще. В кухне Баева мы нашли набор импортных ножей. Девять штук. Так вот, на коробке нарисовано десять ножей, а не девять. Нож для резки мяса отсутствует.

– Потерял, – сказал спокойно Лева. – Подарил. Отдал какой-нибудь из своих дам. Одолжил соседям. – Он поднял руки ладонями вверх. – У нас на него ничего нет. Абсолютно ничего. Фук. К тому же этот врач не имеет отношения к службе «777».