Она жестом остановила его. Коснулась ладонями его щек и быстро поцеловала. Он ощутил, как горячи ее губы. Голова закружилась, он хотел обнять ее, но руки не слушались. Дебора отстранилась и отвела взгляд.

— Лучше сломать все сразу, чем наблюдать, как что-то дорогое твоему сердцу медленно рушится, и ты ничего не можешь с этим сделать. Не пиши мне, — проговорила она. — Прощай, Малкольм.

Он стоял, словно его огрели по голове.

Порыв ветра вырвал листок из рук мальчика, и закружил, поднимая все выше и выше, превращая его в одинокую белую птицу. Малкольм молча смотрел, как Дебора уходит. Он не видел, что по ее щекам текут слезы. Она ускорила шаг и побежала к машине. Девочка не обернулась, когда закрывала дверь.

Малкольм еще долго стоял и смотрел в ту сторону, куда уехала машина. Он пришел в себя, когда порыв ветра бросил ему под ноги письмо, которое он хотел отдать Деборе. Мальчик поднял его и скомкал. Пальцы рук его побелели, сжатые в кулак. Он резко развернулся и кинул плотный комок в дерево, под тенью которого недавно стоял. Кора дерева прогнулась и треснула, щепки разлетелись в стороны. Комок погрузился в мякоть дерева на несколько дюймов. Мальчик не обратил на происшествие никакого внимания. Он вышел с территории школы и пошел в город.

В голове крутились вопросы, на которые он не мог найти ответов. Он погружался в воспоминания, еще вчера все вокруг цвело и дышало радостью, теперь мир стал черно — белым. Знакомые места вместо радости причиняли боль; улицы по которым они гуляли, кафе в которых они ели мороженое. Запахи этих мест стали плоскими и вызывали тошноту. Звуки резали слух, хотелось зажать уши и бежать, бежать прочь и Малкольм побежал, не разбирая дороги. Встречные прохожие шарахались в стороны.

Он не помнил, как попал в этот переулок.

Незнакомая обстановка вывела его из того кошмара, в котором он утопал минуту назад. Он стоял в темном переулке. Все здесь выглядело не так. Ему даже показалось, что он находится в другом городе. Впереди полумрак. Тусклый свет в паре окон. Малкольм оглянулся, где-то в начале переулка он увидел яркий свет и услышал музыку. Мальчик уже собирался повернуться и уйти отсюда, когда от стены перед ним отделилась темная фигура.

Перед ним возник долговязый юноша. На нем, словно на сломанном манекене, кое-как сидели джинсы, потрепанные кроссовки и затертая джинсовая жилетка. Его черные немытые волосы походили на заросли репейника. Бледное лицо с красными прожилками на щеках создавали ощущение плохо наложенного грима. В одном ухе мрачно поблескивала сережка в виде перевернутого креста. Глаза прятались за темными очками.

«Очки, что он только в них видит?» — подумал Малкольм.

— Все вижу, паря, — проговорил он. — Заблудился?

— Как не во время, — услышал Малкольм за спиной голос.

Мальчик обернулся.

От противоположной стены отделилась фигура другого парня, приземистого, с широкими плечами. Таких называют: «бычок» или «крепыш». На его когда-то белой футболке красовался мертвец, восстающий из могилы. Надпись под картинкой гласила: «Кладбищенские упыри». Кожаные брюки покрывали остроносые клепки и неровные разрезы. На шее поблескивала цепь. Лысину покрывала татуировка. Казалось, что рисованные механизмы жили в голове странного урода. Остроносые сапоги с подковами неприятно шкрябали по мостовой. Глаза его смотрели, словно черные дыры.

Малкольм отступил так чтобы видеть их обоих.

— Далеко собрался, щенок? — проговорил долговязый.

«Подальше от вас, ушлепки», — подумал Малкольм.

— Я, похоже, ошибся поворотом. Извините, но я вас покину.

— Глист, он тебе грубит, — пробасил крепыш.

— Это все, что у меня есть, — проговорил Малкольм.

Он достал из кармана бумажник и бросил его под ноги долговязому. Крепыш на время выпал из поля зрения Малкольма.

«Пора валить отсюда, — подумал мальчик. — Варп девять, энсин!»

— Подними! — визгливо проговорил долговязый.

Малкольм развернулся, чтобы бежать, но получил кулаком в нос от крепыша, который как будто вырос из-под земли. Мальчик упал, чувствуя, как по подбородку течет холодная струйка крови. Страх и обида, которые владели им, вдруг сменились ненавистью и злобой. Он попытался встать, но почувствовал сильный удар ногой в бок. Боль ослепляла. Малкольм отлетел к стене. Он услышал щелчок и повернул голову. У долговязого в руках появился неестественно длинный нож.

— Ну, что выпотрошим поросенка? — провизжал он.

— Осторожнее, Глист, а то он может чем-нибудь в нас кинуть.

Долговязый бросился на Малкольма. Крепыш последовал за ним, отрезая путь к отступлению. Малкольм уклонился от выпада, боль пронзила его бок с новой силой.

«Неужели ребро сломали?» — мелькнула мысль.

Нож воткнулся в стену, отколов от нее добрый кусок. Мальчик поймал его и обрушил, что есть силы на голову долговязому. Тот, крякнув, повалился на землю. Крепыш выдернул нож из стены и бросился на Малкольма. Мальчик уклонился с линии атаки, оказался у него с боку. Он, что есть силы, пнул его по колену. Раздался хруст. У Малкольма свело зубы. Крепыш завыл, оседая.