– Простите, – торопливо бросила она и, не сказав больше ни слова, протиснулась в узеньком коридорчике и поспешила дальше.

Немного оторопев, мы проводили ее взглядом и осторожно выглянули за поворот, из которого появилась сия барышня.

– Похоже, незаметно проскочить будет непросто, – подметил Женя, оглядывая царивший за театральными кулисами переполох.

Актеры и технический персонал бегали туда-сюда, словно муравьи, на которых не так давно уселся Влайд. Режиссер то и дело раздавал инструкции то одному, то другому. Ну а на сцене в свете масляных ламп мужчина и женщина в винтажных костюмах как раз отыгрывали любовную сцену. Хрупкая барышня, вздыхая и охая, сидела на диванчике, а крупный мужчина прижимал ее к себе, несмотря на наигранное сопротивление.

Правда вот, зрительский зал показался мне довольно странным. Каждый зритель сидел в своего рода кабинке, так что со сцены его можно было бы рассмотреть только выше груди, а из зала так вообще никто не мог бы увидеть других зрителей спектакля.

– Плохи дела, – проговорила Мила. – Выход находится с другой стороны сцены. И чтобы добраться до него, нужно будет пройти через заднюю кулису.

– Тогда придется шевелить конечностями, – констатировала я и уже приготовилась к пробежке, как вдруг на сцене произошло нечто, безнадежно выбившее меня из колеи.

Актер, находившийся на сцене, внезапно сорвал со своей напарницы верх платья и жадно схватился за ее грудь!

– Неожиданный сюжетный поворот, – хихикнул Влайд, почесав подбородок. А через минуту уже использовал эту самую руку для того, чтобы держать отвисающую челюсть: крикнув что-то пылкое и страстное, актер поставил напарницу на четвереньки и задрал ей юбку!

– Ну вот тебе и порно в старинных костюмах, – нервно захихикал Женя, похлопав меня по плечу.

– Беру свои слова обратно, – вздохнула я. – Хентайные додзинси по любимым аниме, и те куда интереснее.

– Аматоры, – презрительно фыркнул Влайд, наблюдая за действиями актеров с выражением лица матерого хакера, смотрящего на малолетку, которая хвастается, что накрутила себе лайки под аватаркой в социальной сети.

Ну а Мила ничего не говорила. Она просто стояла, как истукан, закрыв пунцовое лицо ладонями, и сквозь пальцы наблюдала за происходящим.

– Давайте уже поскорее уберемся отсюда! – наконец пропищала принцесса ультразвуком и, замахав руками, побежала на другой конец сцены, едва ли не врезавшись в заднюю кулису.

Чертыхнувшись, мы дружной толпой побежали следом за ней… и тут кулиса поднялась, дабы продемонстрировать зрителям алый закат, нарисованный за нашими спинами! От такой внезапной неожиданности все мы замерли на несколько секунд, глядя на сотни пар глаз, уставившихся на нас лицами с разной степенью перекошенности.

Первой в себя пришла Леви. Посмотрев на всех как на говно, кошка благородно подняла голову и грациозно пробежала остаток пути до кулисы. Решив взять с нее пример, мы интеллигентно поклонились зрителям и тоже покинули сцену, после чего со всех ног кинулись к входной двери, пока режиссер не пришел в себя и не отдал команду «Поймать и четвертовать!».

Всем нам, безусловно, очень сильно хотелось ругаться, но было явно не до того. Несясь, как угорелые, мы решили положиться на чуйку Леви. И она, к счастью, не подвела! Спустя минуту мы выбежали из резных деревянных дверей, покрытых светлым лаком, и оказались посреди красивой старинной улочки. Взгляд сразу же натолкнулся на бронзовую табличку, висящую на доме напротив. «Театральная 16» – гласила надпись на ней.

Оглянувшись на только что покинутое здание, я тут же заметила вывеску: «Элит». А в метре от входа перед окошком кассы стояла театральная тумба.

Но процесс созерцания пришлось прервать из-за топота десятков пар ног, приближавшихся к выходу из театра. Восприняв это как недоброе знамение, мы пустились наутек в случайном направлении, повернув за угол на ближайшем перекрестке. Около получаса мы, сломя головы, неслись по темно-серой брусчатке, пока наконец не пришло ощущение того, что за нами уже точно не должны гнаться.

– Что мы, черт возьми, только что видели?! – прорычала я, пытаясь отдышаться. Мила, услышав мои слова, немедленно покраснела еще сильнее, хоть ее щеки и без того были слегка румяными после пробежки.

– Спектакль, – отозвался Влайд, и вовсе согнувшийся пополам на ближайшей лавочке, которая страдальчески скрипнула, когда он с размаху на нее уселся.

– Больше напоминало какое-то собрание анонимных любителей порнографии, – подметил Женя. – Все эти люди в зрительском зале… уж больно знакомое было у них выражение лица.

– Не хочешь же ты сказать, что они там… – икнула я.

– Очень похоже на то, – кивнул мой ненаглядный. – По крайней мере, я не удивлюсь, если это окажется так.