— Боже, я скучал по тебе, — кончиком языка обводит мою нижнюю губу и медленно, но решительно проталкивает его глубже.

Когда мы сближаемся, наши языки начинают медленный чувственный танец. Мое тело быстро нагревается, создается ощущение, что кончик его языка контролирует температуру моего тела. Я наклоняюсь ближе, его руки в моих волосах втягивают меня глубже в поцелуй.

Вежливое покашливание разрушает чары и неохотно мы разрываем контакт. Многозначительно смотрим друг на друга и, перед тем как ответить официанту, я шепчу в ответ:

— Я тоже по тебе скучала.

Губы Дэниела растягиваются и глаза посылают мне тот особый свет.

— Что желаете? — голос официанта заставляет нас посмотреть вверх.

— Мы будем дюжину устриц на половине раковины, шесть охлажденных и шесть Рокфеллера, тартар с тунцом и авокадо, лобстер на шампуре и мраморную говядину.

Что? У нас месячные или типа того?

— Что будете пить? — прыщавый парень переводит взгляд с меня на Дэниела и обратно.

— Кир-рояль (Прим. пер.: коктейль на основе игристого вина и французского смородинового ликера), Кровавую Мэри и очень горячий двойной капучино, и побольше пены, — Дэниел заказывает кофе, точь-в-точь, как люблю, повернувшись, он подмигивает и я улыбаюсь ему.

— Это все, сэр?

— Да, спасибо.

— Ну и кто все это будет есть? — не могу ни спросить. Он заказал столько еды, что хватит на маленькую армию.

— Ты, — мгновенье я думаю, что он не шутит, и собираюсь разразиться тирадой о расточительстве и голодающих в мире. Но в этот момент его губы расплываются в улыбке, и я качаю головой, улыбаясь в ответ. — Я умираю с голоду, — он хлопает по своему отсутствующему животу.

Пока мы ждем заказ, я рассказываю Дэниелу о своих выходных у родителей, а он — о своих последних двух неделях: долгие дни на работе и напряженные ночные тренировки в домашнем тренажерном зале.

— Эй, Ди, — улыбаюсь я ему. Он поворачивается и дарит мне все свое внимание. — Знаешь, ты сильно ошибся на счет Джоша.

На его лбу появляются складки, пока он озадаченно смотрит на меня. Это мой Кеноподобный босс с улыбкой с рекламы Колгейт.

— Мой босс Джош. Он не только не заинтересован мной, он гей; у него также очень специфический вкус на экзотических красавчиков, — мои губы изгибаются. — Экзотических красавчиков, прямо, как мой любимый Ян, — мой Ян, который не только модель с зелеными глазами и безупречной оливковой кожей, но и один из нескольких человек, занимающих место в моем сердце.

— Ну, ты затуманила мой разум, Хейлз. Это твоя вина, — хмыкает он. — И я рад, что ты окружена геями.

Я закатываю глаза, а у него вырывается смех.

— Ваш заказ, — официант выставляет горы еды на стол и вежливо кивает.

Дэниел передает мне пенящийся напиток с вишенкой сверху и поднимает свою Кровавую Мэри.

— За огромное количество примирительного секса, — он улыбается, и я чокаюсь с его бокалом, отвечая такой же улыбкой.

Взяв одну охлажденную устрицу, он смотрит на меня с намекающей кривой ухмылкой.

— Отклони голову назад и открой рот, — командует он властным голосом. Я слежу за ним с явным удовольствием.

От разрыва к этому, спустя лишь ночь.

Когда я подчиняюсь, он наклоняет раковину и устрица скользит через мои открытые губы. Я позволяю соленому холодному удовольствию со вкусом лимона проскользнуть мне в горло, смакуя каждую часть. До того как я успеваю выпрямиться, его руки крепко хватают меня за затылок и прижимают ближе к себе, утыкаясь носом в мой висок. Его губы поглаживают мои медленно, очень медленно. Волна тепла оседает у меня в животе.

Я награждаю Дэниела тем же угощением, каким наслаждалась только что сама.

Когда я отворачиваюсь глотнуть напиток, он внезапно отодвигается. Я изучаю его, испугавшись того, как его лоб сморщивается, и губы сжимаются в напряженную тонкую линию.

— Что такое? — я не доношу бокал до рта.

— Есть кое-что, что мне нужно тебе сказать, Хейлз, — говорит он тихо, чем сразу вызывает напряжение, которое только возрастает, пока Дэниел раздумывает над своими словами.

Когда он, наконец, открывает рот, его прерывает краткая трель из-под стола. Я осторожно смотрю на него, и меня не покидает чувство беспокойства.

Что ему нужно мне сказать, особенно выглядя так мрачно?

Он кривит губы и бормочет под нос что-то несвязное про выбор времени и отворачивается, разорвав напряженный зрительный контакт. Достав телефон из кармана, он смотрит на экран и отвечает, раздраженно выдыхая. После привычного краткого обмена словами, не имеющего для меня какого-либо смысла, он внезапно расслабляется и фыркает, передавая мне телефон с полуулыбкой.

— Это меня? — удивленно я спрашиваю.