— Демон уныния, — ангел беспечно пожал плечами, убирая вытертый клинок куда-то за спину. — За вас взялись резвее, чем я думал.

— Вы его… — затуманившимся неверящим взглядом я рассматривала мужское плечо. То место, где пропал кинжал. — Вы его убили?

— Да, — ответ прозвучал коротко и жестко. — Имею право.

Сфокусировав взгляд на лице Самаэля, увидела сурово поджатые губы и затвердевшие скулы. Мужчина явно не собирался оправдываться.

— Выйдите, — с трудом выдавила я, когда молчание начало затягиваться.

Пожав плечами, Самаэль развернулся и молча вышел, плотно прикрыв за собой дверь с вырванной щеколдой. Так, словно для него всё случившееся было обыденностью. Ежедневным времяпрепровождением. Развлечением перед ужином. Сволочь! Ужас произошедшего потихоньку проходил и дрожь сменилась физической и, что самое ужасное, моральной усталостью. С трудом села, вытянула ноги, откинулась назад и, не обращая внимания, что вода заливает лицо, закрыла глаза, запрещая себе думать о случившемся. Я чувствовала себя разбитой.

Если Самаэль не солгал, несколько минут назад меня пытался заворожить (загипнотизировать /зомбировать?) демон уныния. Что ж, у него это получилось — чувствую себя тряпкой. Этот демон сумел посеять во мне ту самую неуверенность, от которой я так старательно избавлялась. Сомнения, страхи, комплексы — их оказалось во мне столько, что я… Я всерьез испугалась ответственности и неудачи! Зло стиснув зубы, сжала в руке мочалку, выжимая из неё остатки пены и воды подчистую. Не дождетесь! Да, я не так умна, как многие. Лишена хитрости и изворотливости, не умею кляузничать и интриговать. Не знаю нюансов работы в аду и даже сейчас ума не приложу, как взять себя в руки и избежать подступающей истерики, но… Но я не сдамся! Я ни разу в жизни не оставляла дело незаконченным. Не пасовала перед трудностями и отсутствием информации, зная, что всегда могу её раздобыть. Не трусила, когда приходилось общаться с недружелюбно настроенными работниками и начальством. Так почему же сейчас я боюсь элементарно выйти из ванной?

— Ольга Андреевна? — из-за двери раздался нетерпеливый голос Самаэля. — Вам помочь?

— Нет! — выкрик вышел истеричным. Вдохнула, выдохнула. Снова… И уже спокойнее проговорила. — Я сама. Сейчас выйду. С мамой всё в порядке?

— Да.

— Ждите. И даже не вздумайте зайти!

Мыться я закончила в рекордные десять секунд. Торопливо вытерлась, накинула на плечи любимый шелковый халат, немного жалея, что он короткий (намного выше колена), потуже затянула пояс, поправила очки, бросила косой взгляд в зеркало, увидела там бледную лахудру и скривилась. К черту! Всё равно он не видит, а мама и не такое видала. Дверь я открыла резко, глупо желая напугать Самаэля, но попытка пропала впустую — мужчины в коридоре не оказалось. Его глухо звучащий голос донесся с кухни и ему вторил беспечный мамин смех. Оттуда же повеяло ароматами ужина, так что я поторопилась в свою комнату. Переоделась в домашнюю розовую пижаму с мишками, завернула волосы в полотенце и только после этого рискнула пройти на кухню.

— Мам, привет, — настороженно рассматривая непривычную глазу идиллию, я была готова практически ко всему. Но не к тому, что увидела. Самаэль дожаривал котлеты…

Немного постояла, попеременно рассматривая то маму, то Самаэля, отметила некоторую неестественность в поведении первой и абсолютное хладнокровие второго. Присела на ближайший табурет и, стараясь выглядеть непринужденно, поинтересовалась.

— Уже познакомились?

— Да, — нейтрально кивнул блондин, сноровисто снимая котлеты со сковороды в тарелку.

— Да, Оль, — напряженно кивнула мамуля, не сводя взгляда с лопаточки, мелькающей с фантастической скоростью. Повернула ко мне голову, сделала большие и почему-то возмущенные глаза, наклонилась над столом и шепотом потребовала ответа. — Где ты его взяла?! Я так сильно опешила от неожиданности, что спросила в полный голос.

— В смысле?

— Тш!

Мамино лицо выражало столько эмоций негодования, возмущения и одновременно с этим таинственности, что я как в далеком детстве вжала голову в плечи и умоляюще приподняла брови домиком. Мол, каюсь, грешна. Но в чём?!

— Он же нелюдь! — возмущенно заявила мамуля, умудряясь при этом шептать невероятно тихо, но настолько внятно, что я разобрала каждый звук.

Всё-таки двадцать лет работы учителем музыки давали о себе знать. Но не это заставило меня окаменеть. Мы смотрели в глаза друг другу не меньше минуты. Мама с возмущением, а я с потрясением. Моя ма… мамуля… Моя мамуля в курсе кое-каких тайных вещей? А почему тогда я нет?

— Ма-а-ам? — с трудом взяв себя в руки, покосилась на Самаэля, который в эту минуту ставил чайник и вновь уставилась на родительницу. Уже с недовольством. — Ты мне ничего рассказать не хочешь?

И пока мамочка искала на потолке что-то крайне увлекательное (она всегда так делала, когда не хотела отвечать на вопрос!), я вновь скосила глаза на своего коллегу- телохранителя-убийцу.

— Самаэль, надеюсь, вы не делали с моей мамой ничего такого, что применили к Зинаиде Пафнутьевне?

— Нет, — мужчина присоединился к нам, водружая котлеты на уже сервированный к ужину стол. — Я не применяю свои способности без нужды. А ваша матушка… — Самаэль достаточно прохладно улыбнулся моей маме, которая решила зачем-то схватиться за вилку, — достаточно информирована о нас и вполне способна удержать себя в руках, чтобы эта нужда не возникла. Ничего не поняла!