– Эйнар, ты что?!
– поражённо выдохнула Мёрд.

Ингольв обернулся, почувствовав её смятение. Воительница смотрела на брата расширенными глазами, а её нижняя губа чуть подрагивала от обиды и потрясения. Но тот лишь отмахнулся, и не взглянув на неё.

– Я только хочу остаться честным перед взором богов. А мои соратники готовы сказать всё то же, что я, потому как находились там вместе со мной.

– Ты что же мелешь, ублюдок?
– не выдержал старший сын Радвальда - Альрик.

Но конунг вскинул руку, останавливая его. Тяжёлый взгляд ударил воспитанника в спину

– Пусть говорит, если есть, что сказать. А уж боги рассудят.

Ни одна мышца не дрогнула на лице Эйнара. Он встал между конунгами, а воины -за его спиной. Инголье безуспешно пытался поймать взгляд побратима и всё ждал, когда разверзнется земля и поглотит его ещё до того, как он осмелится сказать неправду Но твердыня и не шелохнулась, а потому Эйнар заговорил, и каждое его слово звучало твёрдо и уверенно.

– Я видел, как Радвальд Белая Кость убил прекрасную Диссельв и её достойную мать. Мы в то время все были в поместье Фадира Железное Копьё. Забирали добро и рабов, что нам подходили. Женщин сначала не трогали, но после, когда Ингольв, сын Радвальда решил наведаться в поместье лагмана Оттара, тот приказал убить их. Знал, что сын воспротивится, ведь он не хотел…

– Ты что же, оправдывать Ингольва будешь?
– недовольно прервал его Фадир.
– Или рассказывать, как всё было?

– Я не оправдываю его, а только говорю, что он ни при чём. Зная, что на него захотят свесить вину

Ингольв только скривился от нарочитой заботы побратима и в то же время посмотрел на отца: как он слушает его рассказ? Радвальд не шевелился, и ничем не выдавал мыслей, что сейчас крутились в его голове. Только складка между бровей становилась всё глубже. Но он молчал, давая Эйнару высказаться.

– Я не собираюсь никого несправедливо обвинять, - с достоинством кивнул Фадир, жестом раскрытой ладони позволяя ему говорить дальше.

– Своими руками Радвальд женщин не убивал. Но приказ отдал.

– Это равносильно тому, как если бы он зарубил их сам, - угрожающе прорычал Железное Копьё, обращая взгляд к Радвальду.

– Твои люди лгут. Как и тот, кого я вырастил на этом дворе не хуже, чем родных сыновей, - с укором вздохнул тот.

– Чем ты можешь это доказать, если и мои воины, и твои говорят одно и то же?
– успокаиваясь, показалось, с искренним участием поинтересовался Фадир.
– Я не видел своими глазами ничего, а потому вынужден верить тому, что говорят. И для меня твои уверения звучат не более правдиво, чем обвинения хирдманнов. К тому же рядом с телом моей жены остался нож, который, говорят, принадлежал одному из твоих воинов.

Он махнул рукой, и ему тут же подали широкий клинок без ножен. Эйнар, чуть вытянув шею, осмотрел его.

– Это нож Корпа. Но он погиб в битве на море, когда мы столкнулись с кораблями ярла Тьельвара.

– Как удобно, - не сдержавшись, уронил Ингольв, но побратим и не посмотрел на него.

– Всё же он есть. Хоть то, что он оказался там, могло быть случайностью, -милостиво предположил Фадир.
– Потому нам нужно всё же к чему-то прийти. Иначе так можно долго стоять и спорить.

– Есть много способов призвать мудрость богов, - размеренно поддержал его Радвальд, - чтобы судили они нас, а не люди, которые слепы и лживы.

Конунг, заложив руки за спину, подошёл ближе. Ингольв невольно сделал пару шагов вперёд. Уж насколько верил отцу, а и его начал точить червь сомнения: что если и правда тот приказал в отместку за оскорбление убить дочь и жену Фадира? Он и правда на время разлучился с Радвальдом, взяв часть людей в поместье Оттара. Что могло случиться тогда?

Да всё, что угодно. Отец никогда не отличался щепетильностью.

– Мы и правда одни решим между собой, кто прав, - покачал головой Фадир, возвращая нож своему хирдманну.
– Признаться, я думал об этом, зная, что не найду точных ответов здесь. И не получу твоего признания в содеянном злодеянии. Коль праздник Конца зимы, и боги сейчас ближе к нам, пусть взор их обратится на хольмганг, который мы устроим завтра.

Радвальд вскинул брови. На памяти Ингольва не случалось поединков между конунгами, особливо между теми, кто уже перестал тешиться своей силой и умениями. Ведь отец не так молод, да и Фадир всего на несколько лет родился позже него. Но сейчас дело больно серьёзное. Отвечать придётся, иначе носить клеймо труса и убийцы женщин до конца жизни.