Шрифт:
Красный треугольник
Вот и всё!
<1963>
Глава очередная
Неравнобедренные геометрические фигуры разного возраста, притягательности и достоинства
Логико-этическая ловушка для отдельных советских граждан. – Дом Корбюзье на курьих конструктивистских ножках. – Китайские шарики для пинг-понга, растущие не по дням, а по минутам. – Очередной конец ширпотреба. – Кухонная перебранка высоких персон и декоративные свойства кукурузных початков. – Общее собрание в роли коллективного психотерапевта. – Обезьяна, следящая из-за кривого угла
Это какой-то парадокс, прямо логико-этическая ловушка. Ведь герой песни, человек без имени-отчества, но с паспортом, гражданин и прочее, действует, кажется, в согласии со всеми правилами и установлениями, прописанными в самых значительных документах.
Когда готовили материалы к XXII съезду партии – это 1961 год, то, согласно пожеланию Хрущёва, сочинили особый свод моральных принципов, эдакие основы и опоры коммунистической морали, на которых должно было возводиться здание прекрасного будущего, нечто вроде колонн-пуантов, что применил Ле Корбюзье в здании Наркомлегпрома (само название и увесистое, и полуневесомое, не то что более позднее – здание ЦСУ), возведённом на тогдашней улице Кирова, до того и значительно после того – Мясницкой. Здание приподнято, вознесено над московской землёй, существует, не соприкасаясь с дольним миром (и прости-прощай, утопия! пространство меж опор застеклили, сделали конторским этажом – это уже семидесятые годы, оно и верно – пустота не должна пустовать, экономика должна быть хотя бы экономной).
Таковы и правила, условно названные «Моральный кодекс строителя коммунизма» и вошедшие и в Третью программу КПСС, и в Устав КПСС, что утверждены на эпохальном съезде (все съезды партии советской эпохи – эпохальные и этапные, причём не попеременно, тот – этапный, тот – эпохальный, а сразу и такой, и сякой, разве что каждый сейчасный эпохальнее и этапнее предыдущих, а потом и он становится в череду других, уступая свободное место очередному новому, что и поэпохальней, и поэтапней).
Руководствующийся этими правилами должен, будто, получать одобрение, снискивать похвалы, а не строгий выговор с занесением в личную карточку. Возьмём, скажем, этот пункт: «Честность и правдивость, нравственная чистота, простота и скромность в общественной и личной жизни». Всё налицо: стою я перед вами, словно голенький, чем не простота и скромность, почти минимализм или пуризм, коли упоминался выше Ле Корбюзье? И признаётся, не крутя туда-сюда: я с Нинулькою гулял с тёти Пашиной. Куда честней и правдивей? Можно эти прогулки истолковать как следование ещё одному пункту того же «морального кодекса», тут и «коллективизм и товарищеская взаимопомощь: каждый за всех, все за одного», только что всех – раз два и обчёлся, но и двое – уже коллектив, пусть мизерный. А судя по отсутствию претензий и жалоб со стороны второго члена мизерного коллектива, а именно – Нинульки или Ниночки, то и пункт «гуманные отношения и взаимное уважение между людьми: человек человеку – друг, товарищ и брат», тоже соблюдены с лихвой. Не какой-нибудь там друг, а сердечный.
Конец ознакомительного фрагмента.