Сегодня все было похоже, за исключением одного: голос, несущийся из громкоговорителя, говорил на бесившем всех еще в мирное время "полицайском" наречии.

— Проститутки пиндоские! Уже нашли себе работенку!

— Быстро же с "косыми" договорились, суки!

— А у них это в роду так: чей "верх" под тем и жопа!

— Да им уродам, ходить на панель, не привыкать!

Привыкшие уже дремать даже под обстрелом бойцы, сон потеряли окончательно.

— Ирма! Ты можешь засечь этого говоруна?

— На звук не могу. Не предусмотрено это. А для "геофизики" сигнал слишком слаб.

— Ну хоть примерно.

— Не выйдет, Маша, да и снаряда жаль. Мало их осталось.

Мало осталось не только снарядов. Обойм для "стрелковки" и упаковок с "ручной артиллерией" тоже было не густо.

"Хрен с ним, с этим болтуном. Пусть поживет еще сволочь! Как-нибудь потерпим его голосок. Главное, что время идет".

А потом голос замолчал и началась огневая подготовка. И хотя была она заметно сильней, чем накануне, потерь от нее было заметно меньше — люди уже научились и правильно укрытия оборудовать, и до поры не выдавать себя.

После часового обстрела, в бой вновь были пущены, сперва роботы, а затем и живая пехота. И был этот натиск, вроде бы и не силен, но зато настойчив. Не сумев их смести со своего пути в первый день, "косые" их выдавливали в сторону от дороги на третий день. И был этот бой каким — то занудным.

Постепенно, враги свое дело делали: мобильные установки теряли ход от полученных повреждений. Скорострелки, израсходовав весь боезапас, превратились в бесполезный хлам. Орудия Нойманн, смолкали одно за другим. Теперь уже бой велся преимущественно личным оружием. Правда, ударные беспилотники еще выручали, да и авиация противника куда-то вдруг подевалась. Еще утром была, а сейчас и след ее простыл.

Дошло до того, что уже и сама Маша вступила в бой. А что делать? Командирский планшет на КНП, известно чем накрылся. Теперь она управляла боем так же, как это делалось в дремучие времена: через личное присутствие.

А потом случилось чудо: кода артиллеристы, выпустившие последний снаряд, присоединились к своей пехоте, чжунхуи вдруг перестали атаковать. Более того, они стали отводить свою пехоту подальше от линии соприкосновения. И это в тот момент, когда им отделяла успеха всего пара минут боя!

— Как ты думаешь, Ирма, что они задумали?

— Наверное, решили нас с орбиты накрыть.

— Похоже на то.

Но и орбитального удара не последовало. И даже обстреливать их перестали. Остаток дня и всю ночь, остатки боевой группы "Мельпомена" ожидали от врага всяческих пакостей. И не дождались! Утром, врага на прежнем месте уже не было. Посланные в поиск группы, обнаружили на прежних местах, только следы пребывания живой силы противника и следы отступления. Не сразу поверилось в то, что для них уже все закончилось. Попытка связаться по коммуникатору с командованием не удалась — "глушилки" врага еще забивали обычную связь, а аппаратура закрытой связи была повреждена.

Когда уже собирались отправлять делегатов связи, к ним добрался адъютант Субудаева:

— Живы, как я посмотрю.

— Да не понятно, как надолго, — мрачно ответила Ирма.

— Ну почему не понятно? Лично нам все ясно, "косым" сейчас не до вас. Им теперь лишь бы ноги унести. Так что для вас здесь все кончилось.

— Полковник Вам поручил что-то нам передать? — перевела разговор на деловые рельсы Мария.

— Только то, что лично он всем вам очень благодарен, что рад за всех вас и велено всем добираться до сборного пункта. В резерв вас переводят.

— А что у наших?

— Наступают наши. Успешно наступают. Так что хана наступает "косым"!

— Хорошо, если так. И куда нам выдвигаться?

ПОДМОСКОВЬЕ. СУБУДАЕВ.

Мой адъютант слишком приукрасил действительность. Конечно, удар Коробова, дал замечательные результаты. По всем сетям показывали штурмовой флаг "Зенита" водруженный над диспетчерским пунктом Московского транспортного терминала. Это значило, что Первая и Третья дивизии противника отрезаны теперь от своей орбитальной базы снабжения. Сухопутной связи с другими группировками у них не было изначально, а захват аэропорта лишил их и воздушных путей сообщения, не говоря о том, что и боевая авиация выведена из строя. Все это так, успех значителен. Но не окончателен. На рубеже реки Смородины, победное поначалу наступление захлебнулось. Генерал Чен, начал планомерный отвод своих войск по всему фронту и собирать их во внушительный "кулак". Ему удалось быстро создать на Смородине вполне устойчивую оборону и пока не кончились у него боеприпасы, драться может долго.

Чтобы сорвать ему это удовольствие, я нанес еще один удар разрыв между Первой и Третьей дивизией, угрожая разделить группировку врага на две изолированные части.

Войск в составе возглавленной мной ударной группы, было совсем немного и это были не первосортные войска: Всего-то две батальонные тактические группы, наспех собранные из "лесных егерей". Для девяти батальонов Третьей дивизии, это вообще не проблема, если бои ведутся в обычных условиях. Но в том-то и дело, что обычных условий я им не предоставил. Дал эффект обычный мой подход: любой, даже самый правильный ответ противника, должен хоть не на много, но опаздывать. И бил я не по боевым подразделениям, а по тыловым. И господство в воздухе у нас было абсолютным. В общем, как писал один хороший поэт: