Вторично, мы приехали воевать уже в Косово. Там я увидел другую войну. Разбойников, поднявших бунт, поддержала очень сильная держава. И действовала она очень решительно, ни на кого не оглядываясь. А сербы оглядывались.

К тому времени, я начал понимать местные войны. Как то перед сном, я спросил Руссияна:

— Почему сербы так нерешительны:

— Они слишком слабы, да к тому же, их правители боятся потерять те деньги, что хранят у ростовщиков врага.

Я рассмеялся про себя, но Руссиян понял мое настроение:

— Субудай, над чем ты смеешься?

— Я смеюсь над неверием и глупостью людскими. Если ты слаб, то сумей победить и сильный взмолится о пощаде. Именно так и поступил мой Повелитель. Я смеюсь над глупостью местных повелителей, доверивших свое достояние ворам и обманщикам. Страна, управляемая купцами, всегда уязвимей, чем страна управляемая воинами.

— Легко тебе говорить. Ведь у сербов не шансов на победу.

— Руссиян! А зачем ты стремился на эту войну? Войско, не способное побеждать, никому не нужно.

— А как бы ты стал побеждать?

— Ключом к любой победе, является то, чего враг потерять боится больше, чем жизнь. Эти враги воюют ради денежной выгоды. Она им дороже всего на свете. Они забыли, что значит защищать свой дом и семью. Сил сербов вполне хватает, чтобы не пускать врага в свои дома. Им остается только дать задание части своего войска, начать творить в доме врага разбой и бесчинства. И когда вражеские властители поймут, что лишаются самого для них дорогого, они сами заговорят о мире.

— Ты хочешь сказать, что сербы смогут победить Америку?

— Смогут, если их правители станут жить войной и перестанут оглядываться назад. Они не покорят сильную державу. Но добиться того, чтобы их оставили в покое — сумеют.

— Сербы не афганцы. Те еще могли так поступить.

— Вот и я об этом.

— И все же, "сила солому ломит". Чтобы заставить врага уйти, нужно нанести ему потери. Пусть ты зашлешь спецназ в тыл врага. Но враг найдет, чем ответить спецназу.

— Вздор! Почему ты не можешь правильно взглянуть на любую войну! Посмотрев на нее правильно, ты найдешь ключ к победе.

— Ты уже умеешь побежать американцев? Субудай! Что может сделать сербская пехота, когда ее спокойно может стереть с лица земли авиация?

— Заставить врага воевать так, как это умеют сербы.

— Поясни! Я ведь тебя не понимаю.

— Тут все просто. Почему мы не видим американской пехоты? Здесь только местные разбойники воюют с нами.

— Избегают лишних потерь. Берегут своих.

— Значит, их пехота не очень сильна. Именно потому, они жертвуют разбойниками-албанцами и насылают на вас "небесных всадников". Но и те, ради точного удара, не стремятся летать низко. Они, боясь вашего огня, летают высоко и потому их огонь не очень меткий.

— Это так, но что нам это даст?

— Скажи Руссиян, что будет, если спешенные "небесные всадники", сойдутся в наземном бою с сербской пехотой?

— Коню понятно! Десяток сербских пехотинцев, ЗАДАВИТ сотню летунов любой страны. Ведь пехота приучена ДАВИТЬ! Летун, конечно, имеет понятие о тактике пехоты, но это не та война, в которой он будет победителем. Но, знаешь Субудай, если они идиоты, они полягут все, причем не только они, но и техники, обслуживающие самолеты. Но они не идиоты. Они вызовут свою пехоту, а сами сбегут.

— Если они поступят так, то они еще большие идиоты. Истреблять бегущего легче. А пехота придет не сразу. Они не увидят этой помощи. Главное, Руссиян, что "небесные кони" останутся без всадников. Подготовить нового всадника, всегда было трудней, чем развести коней.

Вот так мы и спорили. А потом была смерть. И века во тьме. Правда, теперь, в могильной тьме, я был не один. Душа Руссияна тоже не захотела идти к предкам. Значит, не все дела еще переделал. А потом было воскресение. Наши души, толпа лекарей подсадила в тело сопляка, который оказался урусом-полукровкой. Так мы с Руссияном и попали в новое царство урусов.

АВЕРКОВ РУССИЯН КИРИЛОВИЧ.

Мой Дух-подсадка, оказался неплохим соседом. Правда, его вопросы меня поначалу доставали весьма серьезно. Но потом привык, мне даже самому понравились его неожиданные для меня выводы. На многое я стал смотреть по-иному. На войне, для меня поначалу от него никакого толка не было. Но когда Субудай потихоньку адаптировался к нашей реальности, я понял, какой клад я носил внутри себя. Распознать ловушку, устроенную противником — это надо суметь. А он это делал бесподобно. Здесь не было никакой мистики. Как сказал мне Субудай, тот, кто хоть раз сумел вырваться из устроенной врагом засады, тот всегда сумеет понять: есть засада или нет. Но он не только вычислял каверзы врага. Он и сам был на них мастер. Много муслимов, в последние мгновенья своей жизни, проклинало свою судьбу, угодив в наши ловушки. Так как идеи Субудая приходилось озвучивать мне, то и слава доставалась именно мне. Правда негромкая, в кругу ближайших боевых товарищей. Они считали меня не просто везучим, для них я стал чем-то вроде своего колдуна. И позывной мне дали соответствующий: "Витцхер" Но что плохого в славе, так это то, что она доходит и до врагов. И тогда начинается охота на тебя. В Боснии, нам удалось избежать всех ловушек, засад и покушений. Те хитрости, что применяли против нас босняки, Субудай умел разгадать.