– Погоди, – я подняла руку. – Это все мило, но это ты игнорировал меня в больнице.

– Я следовал примеру. Ты прошла в комнату и сделала вид, что меня нет, – он не выдержал и посмотрел на меня. – Я так злюсь на тебя, не управляю эмоциями... и могу поцеловать тебя... – он хмурился сильнее, чем я когда–либо его видела. – В том и проблема, Финикс. Я не могу тебя целовать.

– Почему? Ты мне нравишься, Кэллам. Теперь я знаю, что я тебе нравлюсь, – да, так ведь было проще. Или нет.

– Не надо, – он покачал головой и стиснул зубы. – Мы не можем нравиться друг другу, иначе я не смогу продолжать.

Мое сердце быстро колотилось.

– Что продолжать?

– Притворяться, что я ничего не чувствую к тебе. Я не могу продолжать, если ты тоже ощущаешь такое, – я двигалась быстро, чтобы он не успел вырваться. Я сжала его запястье.

Я подошла ближе, скользнула ладонью ниже, переплела пальцы с его, и он закрыл глаза.

– Не надо.

Я была близко, ощущала запах его помытых волос, а еще запах природы, прилипший к нему. Свежий и мускусный. Чистый и земляной.

– Почему нет? – спросила я почти шепотом. Если кто–то подслушивал.

– Потому что этого слишком много. Слишком быстро. И я не люблю спешить, – он прищурился, но сжал мои пальцы. Почему ему было так сложно думать о нас?

– А я не переживаю, – я прижала другую ладонь к его груди, проверяя, можно ли. Он не вздрогнул, а будто прильнул ко мне.

– А стоило бы.

Я вдохнула.

– Если ты меня не поцелуешь... – я прикусила губу, глядя на его губы, думая, как они будут ощущаться на моих, – я тебя поцелую.

Грудь Кэллама вздымалась быстрее под моей рукой. Он так тяжело не дышал даже после долгого бега.

– Не надо.

Я улыбнулась, зная, что выиграла спор между нами. Я подошла ближе, наши тела почти соприкасались. Я уже ощущала тепло, исходящее от него.

– Ты меня не остановишь.

И он открыл глаза. Борьба пропала в них.

– Знаю, – он притянул меня ближе рукой. Наши тела прижались друг к другу.

Мои пальцы сжались на его груди, сдавив футболку. Хотелось сорвать ее, но я подавляла гормоны. Пока что. Только поцелуй. Футболку можно снять позже.

Он сильнее прижался ко мне, и я отпрянула на пару шагов, ощутила за собой край стола для пикника. Все. Мы поцелуемся. Наконец–то. После недель флирта и увиливаний, улыбок и хмурых взглядов мы делали этот шаг.

Он замер так еще на минуту, смотрел на меня, словно чего–то ждал. Я отклонила голову.

– Что? – спросила я, потому что думала, что понятно объяснила, что он меня поцелует.

Он посмотрел на мои губы, его глаза стали немного темнее.

– Ты обещала. И я жду этого.

Все во мне трепетало, я не дала себе усомниться в себе, привстала на носочки и притянула его к себе, сжав футболку и глядя в его глаза, пока приближалась к его губам. Он не моргнул.

Его губы были сначала твердыми, почти неподатливыми, но оттаяли, как только я коснулась их своими губами. Его глаза закрылись, а потом и мои, и я поцеловала его.

Я целовала Кэллама О’Коннора. Нежного, сладкого и немного неуверенного.

Наконец–то.

И он поцеловал меня в ответ. С силой, с поразительной уверенностью.

Его ладонь легла на мою талию, он обвил меня рукой, прижимая к столу для пикника. Он был на вкус как солнце и буря, целовался так, словно у нас была вся вечность.

Он целовал меня так, как я хотела бы целоваться всю жизнь. Будто я была всем.

ДВАДЦАТЬ ДВА

Остаток ночи я думала о поцелуе. И о том, что было после. Хотя было там не так и много.

Мы приступили к учебе. Ненадолго. А потом вернулись к поцелуям. Я не знала, как мы будем учиться теперь, когда пересекли решительно черту, но это придется понять, ведь мне нравилось целовать Кэллама, но мне нужно было сдать экзамены.

Мама была в постели, когда я прошла на носочках перед рассветом. Я тут же уснула, как только забралась в кровать.

Будильник зазвонил час и сорок пять минут спустя. Не круто.

Я собиралась пробежать две мили разогрева, четыре мили быстро, а потом милю или две, чтобы остыть. Но быстро бегать стоило после хорошего сна, так что я готовилась к страданиям.

Схватив со стойки банан, я съела его за четыре укуса, проглотила, вышла за дверь и побежала к дорожке.

Я пыталась думать о темпе, дыхании, но не могла. Я могла думать лишь о Кэлламе.

О том, как он целовался. Как я целовала его. Как он ощущался. Как он меня касался. Как его руки были мозолистыми на вид, но нежными на мне. Я думала, как никогда еще не ощущала половины того, что было с ним, когда была с другими парнями. Как я хотела сделать больше, чем поцелуй. Я бы позволила ему, если бы он не был сдержан.