Алексей вытянул руку вперед, и от его ладоней в разные стороны разбежались светлые струйки. Теперь он заметил, что на коже меж пальцев вскипают мелкие пузырьки воздуха. Они были под водой, на дне реки. Глянул под ноги. Окатанные водой камни соседствовали с мелкой галькой. То там, то здесь тусклыми звездочками поблескивали битые стекла.

– Я хочу наверх, – сказал Стен, и в самом деле попытался оттолкнуться от дна, чтобы всплыть, но Роман ухватил его за руку.

– На поверхность тебе еще нельзя, сразу умрешь. Надо выждать, пока рана закроется.

Стен покосился на собственный бок. Из-под ребер, как дым из паровозной трубы, лохмато клубясь, истекал кровяной поток. В воде тело Алексея слабо светилось – тончайшими белыми полосками света. Странное свечение заканчивалось световыми петельками возле полосы ожерелья.

Роман соскреб с донного камня немного тины, скатал пальцами в комок и заткнул рану.

– Ну вот, теперь лучше, – он подмигнул Стену. – Скоро рана совсем затянется, и тогда мы всплывем.

– Мы утонем, – недоверчиво покачал головой Алексей.

Странно. Неужели в воде можно говорить? Вот так – не размыкая губ.

– Водное ожерелье. Неужели ты позабыл? – Роман укоризненно погрозил ему пальцем.

Стен попытался вздохнуть, вода устремилась ему в ноздри, но при этом не вызвала обычного жжения. Ему казалось, что он вдыхает воздух. А когда выдохнул, пузырьки дружно рванули наверх. Стен удивленно покачал головой.

– Заглянем в гости. – Роман кивнул на прикорнувшую в уютном омуте избушку. – Когда состарюсь, я сам поселюсь здесь: выкуплю у хозяина клочок дна вместе с избушкой, русалками и прочей нечистью. Милое местечко, рыбка еще водится, и утопленники каждый год случаются. Мечта водяного.

Упоминание о русалках заставило Стена оглянуться.

– Не надо так таращить глаза! – ухмыльнулся водный колдун. – Они наверняка уже залегли в зимнюю спячку. А если и не залегли, то все равно квелые, ни за что не расшевелишь. Оно и лучше. Сам понимаешь, девки соскучились в плену у старика, пристают как ненормальные. А я к некрофилии склонности никогда не имел. Но если по честному, мне их жалко. Забыли бедняжки золотое правило: прежде чем топиться, подумать надо.

Роман отворил черную, с причудливым зеленым узором дверь. Внутри избушка была ярко освещена. Бледный свет исходил от самих стен. Обстановка подводного жилища была более чем проста: широкие деревянные скамьи и огромный стол, уставленный самой разнообразной посудой, в основном треснутой или битой и слепленной вновь речной тиной. Что лежало на этих тарелках и блюдах, разобрать было невозможно: какие-то бесформенные черные или рыжие комки, не вызывающие даже намека на аппетит. Когда гости вошли, с дальней скамьи в углу поднялось абсолютно голое существо с зелеными, как трава, волосами, в венке из куги, глянуло круглыми выпученными глазами и вдруг заорало рассерженно:

– Выжить меня хочешь со дна, признавайся? Жулик! Наглец! Я уж тебе помогал, как мог. А тебе все мало, мало! – слова эти относились к Роману, как и грозный взмах кулаком.

– Да я просто в гости зашел. В детстве, помнится, ты каждую весну меня к себе кликал, – примирительно улыбнулся водный колдун. – Столько раз обещался, и вот…

– Знаю я твои «гости», – буркнул хозяин избушки. – Ты давно на мою вотчину заришься.

Роман, не дожидаясь приглашения, уселся на скамью, Стен – подле него. От слабости Алексея тянуло в сон, но Роман предупреждающе толкнул его в плечо, так что стало ясно: спать здесь никак нельзя. Чтобы как-то отвлечься, Алексей следил за воздушными пузырьками, что выскальзывали у него изо рта и устремлялись наверх. Одни были юркими и, проворно отыскивая щели, устремлялись наружу. Другие, непутевые, собирались под потолком. За несколько минут под черными гнилыми досками образовался солидный воздушный пузырь. Ну, точь-в-точь как люди: одни пролезают в любые щели, другие всю жизнь топчутся на месте. Кого должно быть больше – первых или вторых? И кто из них первые? Счастливцы, достигшие цели или те, что не потрудились даже поставить ее перед собой?

Интересно, что будет, когда пузырь станет огромен, когда, быть может, он займет все внутреннее пространство, что тогда? Может быть, избушка всплывет наверх, как подводная лодка? Ха-ха… Это было бы занятно… водяной выставит наружу глаза-перископы и руками, как винтами, будет грести, а гости…

Но ни хозяина, ни Романа не интересовали наблюдения Стена. Они говорили о своем, водном, и делили реку.

– На поверхности, пожалуйста, сколько угодно, – бормотал водяной, тряся зелеными патлами, – а вот в глубину ко мне не лезь. Я здесь хозяин – ясно?

– Неужели боишься меня? – поддразнивал Роман.

Тут дверца избушки распахнулась, и внутрь вплыла русалка. Внешне она походила на обыкновенную девицу, нагую и белокожую, но будто не из плоти была сделана, а из лежалого зимнего снега. Когда она дотронулась до руки Стена, тот невольно отшатнулся. Даже в ледяной воде ее рука казалась холодной.

– Ой, дедушка, они живые! – ахнула белотелая красотка, разглядывая рыбьими глазами-блюдцами гостей непрошенных.

– В том-то и дело, – буркнул хозяин. – Явились реку у меня отымать.

– Чего это сейчас? Перед самым ледоставом? Весной бы пожаловали, – пустилась на дешевую хитрость русалка. – Весной приходите, гости дорогие, тогда и поговорим.

– Как же, придут они весной, – буркнул хозяин, зная, что так задешево Романа не купишь. – Весной у меня самая сила, а осенью – у него.

– Да хватит вам, – озлившись, махнул рукою колдун. – Все, что мне надо – это клочок от твоего венка – друга от смертельной раны излечить. Непутевый он у меня, вечно в неприятные истории попадает. И каждый раз шкуру свою дырявит, будто она ничего не стоит.