Цвай призадумался, а затем внезапно оживился:

— Да, но он так же живёт по правилам. Можно попробовать кое-что сделать…

— Что? — смахнула с лица слёзы.

— Учти, всё, что произойдёт дальше вполне реально. Ты должна найти способ спасти меня, не оставлять и сделать единым. Готова? — на пальцах дракона заблестели золотые всполохи. Что-то подсказывало, он не собирается ждать моего ответа.

Позади меня раздался узнаваемый грохот. Обернулась и увидела пустую покорёженную ГАЗельку.

— Гарену и Стерше она больше не нужна. Они добрались до безопасного места. А вот твоё приключение только начинается, — загадочно пропел Цвай.

— Приключение? Погоди, объясни сначала! — маршрутка взвизгнула и встала между нами, открыв водительскую дверь.

— Нет времени, — крикнул супруг по другую сторону. — До встречи, Регина. Я буду ждать тебя.

— Где будешь ждать? Айнзам! — ГАЗелька буквально втянула меня в салон, прижала к спинке сидения ремнём безопасности и заблокировала дверь.

Супруг похлопал маршрутку по жёлтому боку, и она рванула с места, оглушая меня очередным тяжеловесным треком. Сквозь кардан и стремительные гитарные рифы слышалось рычащее: coming home.

Куда домой-то? Я, вроде, дома, или?.. Нет!

*.*.*

Очнулась громкого гудка клаксона лежа на руле. Ремень натянулся до предела, но всё равно больно ударилась и потирала ушибленный лоб. Самое странное: совершенно не представляла, как очутилась на водительском сидении разваливающейся на части маршрутки. Помню, возвращалась после весьма унылого дня рождения в кругу семьи, села в такую вот газельку. Ещё была какая-то шумная компания парней на остановке. А потом?..

Провал.

Отлично. Интересно, насколько я пропала в этот раз, и не сошли ли родители с ума от волнения? К такому точно сложно привыкнуть. Нужно скорее им позвонить. Отцепила ремень и посмотрела по сторонам.

На улице было темно и холодно. Фонари не горели, и даже от снега не отражался свет. Сквозь щели между дверьми просачивался морозный воздух, щипал кожу и погружал в ещё большее оцепенение. Захотелось спать, и глаза против воли слипались.

Сопротивляться…

Оставаться в салоне было нельзя. Медленно, но верно замерзала вместе с газелькой. Наудачу пошарила по приборной панели, залезла в бардачок и выудила свои ключи от квартиры. Вопросы задавать буду позже. Сейчас главное понять, где я, и сколько мне брести в босоножках и разорванном платье до дома.

На всякий случай попробовала завести машину, но валяющееся впереди оторванное колесо подсказывало, что даже в случае успеха, уеду недалеко.

Сделала глубокий вдох, холод тут же больно царапнул носоглотку, и открыла дверь маршрутки, которая тут же отвалилась и воткнулась в снег.

Огляделась и выдохнула с облегчением: родной двор. Марш-бросок в двести метров, и я у своего подъезда. Легко сказать, только не полуголой и не ночью в мороз. Адреналин горячил кровь, но ноги вязли в рыхлом снегу, которой раздирал стопы и лодыжки. На полпути чуть не упала, застряв каблуком, но удержала равновесие. До металлической двери неслась, уже слегка прихрамывая. Дрожащие руки никак не могли попасть ключом по кружочку на домофоне.

Промозглый подъезд встретил знакомыми надписями на стенах и неприятными запахами. Не стала ждать лифт. Взбежала по лестнице и нырнула в тепло квартиры. Быстро поставила чайник и надела на себя две пары штанов и тёплый свитер прямо поверх рваного платья. Бросила одеяло под дверь и устроилась на нём, держа в руках нож и горячую кружку. Так и уснула, забыв предупредить родителей, что со мной всё в порядке.

Проснулась рано. На улице ещё было темно. Чай остыл, нож лежал направленный лезвием к правому глазу, а дверь оставалась закрытой на все замки и даже цепочку. Те, кто похитил меня вчера и оставил в маршрутке этой ночью больше не появлялись. Бояться их нет смысла, преступники знают какой-то сумасшедший способ стирать мои воспоминания напрочь и утаскивать даже из людных мест. Захотят — украдут снова, и кухонный нож мне никак не поможет.

Встала и, наконец, нашла силы осмотреть себя: спутанные волосы висели сосульками, на разорванном, некогда бело-серебристом платье — следы крови. Сняла его и принялась изучать тело. Ни следов побоев или насилия. Кроме покрасневшей на морозе кожи на ногах всё казалось нормальным.

Пропали только вещи, которые были на мне, когда уходила от родителей: провала тёплая зимняя куртка, сапоги, штаны и телефон. Набрала родителям на городской и услышала недовольный голос отца:

— Почему не позвонила вчера? Ты же обещала. И где тебя ночью носило?

— Вчера? А что было вчера? — тупо переспросила.

— Ты меня пугаешь, всё нормально?

— Да, я так шучу. Уснула и не услышала телефон. Устала, — даже хихикнула в трубку, но как то неубедительно.

Настенный календарь упорно показывал дату моего дня рождения. Неудивительно, некому было переставлять слайдер, так какой же сегодня день?

Включила телевизор. Убедилась, что моему помутнению не больше суток. День рождения, действительно, был вчера. В этот раз я не пропадала бесследно на недели, слабое утешение, но всё же.