Шрифт:
– Эй, - окликнул я рябого. Он резко обернулся – так и держа взвизгнувшую Марину вполуобнимку.
Передо мной сейчас находился совсем не Константин - пусть и спортивный, но чуть рыхловатый и мягкий, обитающий в благоприятной среде. Передо мной стоял самый настоящий каменотес – закатанные до локтя рукава куртки открывали жилистые предплечья, также с вязью татуировки, а ладони были широкими, лопатообразными – доски можно перешибать.
Из-за многих столов поднимались гомонящие посетители – я видел, как часть «грязных» стражников практически взвилась с места. Вполне возможно, они готовы были мне помочь – но уже Марина скривилась от боли, когда рябой невольно с силой сжал ее плечо цепкими пальцами. Девушка дернулась, пытаясь вывернуться из болезненного объятия, а я в этот момент ударил.
«Удар-связко: рожа, пузо, яйки» - имитируя колоритный деревенский акцент, любил повторять нам сержант Петренко, используя правда более веский синоним слово «рожа». Но сейчас, видя перед собой очень и очень серьезного противника – для кабацкой драки, и не имея в руках уравнивающего шансы оружия, я сперва ударил ногой, начав знаменитую связку Петренко с конца.
Безмятежно и с насмешкой взиравший на меня каменотес, получив ногой между ног, согнулся с булькающим криком. Я уже ударил снова, без задержки – апперкотом, вкладываясь всем телом. Несмотря на то, что каменотес был тяжелее меня раза в два, он, по-моему, даже на пару мгновений ступнями оторвался от тела. Выпрямившись словно маятник, брызнув веером кровавой юшки из разбитого носа, он упал спиной на ближайший стол. Марина, пронзительно взвизгнув от испуга, отскочила в сторону, и в ее руках вдруг материализовался посох, который она перехватила на манер палки.
Весь зал ожил в едином порыве и зашевелился многоголовым чудовищем – повыскакивали со своих мест ремесленники и стражники, закричали десятки человек. Несколько цеховиков в кожаных куртках с эмблемами каменотесов угрожающе двинулись вперед, но почти сразу остановились – увидев десяток «грязных» стражников, оказавшихся рядом со мной, и угрожающе сжимающих кулаки. По габаритам каменотесы превосходили стражников – но тех было больше. А кроме этого, несколько человек из цеховиков – старше и явно авторитетнее остальных, возгласом осадили возбудившихся предчувствием драки коллег.
Один из старейшин ремесленников – судя по властным повадкам и выбеленной сединой голове, что-то громко рявкнул, и цеховики потянулись назад, за стол. Седой подошел ко мне, миролюбиво протягивая руки. Что-то сказав, он чуть кивнул, показывая на эмблему цеха и принялся мне объяснять, что просит прощение за поведение своего подручного. Язык знакомым не был, но по интонациям все было предельно понятно.
Искать справедливость смысла не было – пострадавший корчился, глухо постанывая и обеими руками держась за место, где встречаются ноги – поэтому я просто покивал, и видом продемонстрировал цеховому старейшине, что претензий не имею.
Внимание!
На вас подали жалобу в «Городской Магистрат»
Жалобщик: Отар Гарт, каменотес 2 ранга гильдии «Свободных каменщиков»
Место: «Приют караульного», питейный зал
Причина: нанесение увечий; кровь
Вира: 15 винт.кр.
Оплатить/Встретиться в суде
На мгновенье я потерял дар речи, а потом посмотрел на ушибленного ремесленника и выразился длинно и грязно. Внутри просто закипела ярость – к такой швали, которая щеголяя полубандитской романтикой, пользуясь правом безнаказанности сильного нарушает закон, но стоит только получить даже легонький отпор - лишь тапки сверкают, как подобные обиженки бегут плакаться дяде полицейскому.
И эта мразина сейчас подала на меня жалобу?!
Старейшина русского тоже не знал, но однозначно угадал смысл моей возмущенной тирады. И сам повернулся к скорчившемуся цеховику, который по-прежнему держался за хозяйство, но уже смотрел на меня со откровенной злостью, не обращая внимания на текущую по подбородку кровь.
«Ты на него жалобу подал?» - спросил старейшина.
«Он мне кровь пустил! Это кровь, кровь!» - явно апеллируя к вполне вероятному запрету на пуск крови в кабацких драках, глухо отвечал Гарт, показывая ему ладонь, которой коснулся носа.
«Ты сам приставал к его бабе, надо было головой думать, а не разбитыми яйцами!» - взъярился старейшина.
Возможно ответ был: «Да его женщина выглядит как…». Но это не точно – я не очень понял, но либо поверженный Гарт имел ввиду «сама виновата так одеваться», либо намекал на то, что мы выглядим как новички за которых некому вступиться, и значит каждый уважающий себя мужик может позволить себе потискать такую симпатичную телочку.
После этих слов вокруг поднялся гомон, и на цеховиков угрожающе шагнули все «грязные» стражники, сгрудившиеся рядом. Не знаю причины – может быть у меня столь весомая группа поддержки оттого, что ранее упоминалось имя лейтенанта-командора гвардии Рустема, а может потому, что на два золотых - которые я отдал стражникам, вся караульная служба Южных ворот будет гулять неделю, если не больше.
«Да мне плевать на всех, это кровь, а закон есть закон!» - судя по жестам, возопил Гарт, еще раз демонстрируя окровавленную ладонь. Он – не удержав протяжный стон, соскочил со стола и стоя криво – ногой я ему от души ввалил, обращался сейчас к старейшине и ко мне с явной ругательной мимикой.
«Ах тебе плевать на всех?» - кулак седого оказался ничуть не меньше, чем у возмущенного каменотеса – и получив по уху, тот рухнул на пол пыльным мешком. Старейшина наклонился, и резким жестом сорвал гильдейский щит с куртки отправленного в глубокий нокаут Гарта.