Через четверть часа ходьбы по теснящейся домами улице грязи стало меньше, а из-под дорожной каши показались булыжники мощеной мостовой. Луж стало поменьше, дома побогаче и не такие стиснуто-скособоченные. Но по-прежнему снизу было не очень чисто, а сверху – на черепице – контрастно выглядела яркая, ослепляющая на солнце девственная белизна снега и блеск ледяных сосулек, сталактитами свисающих с крыш.

На улицах постепенно стали попадаться зажиточные на вид горожане, проехала даже богатая карета, а из подворотни мне призывно улыбнулась проститутка – не красавица, но на нее хотя бы можно было смотреть без страха. Впрочем, сразу после призывной улыбки торговка собственным телом торопливо попятилась и скрылась в небольшой двери, споткнувшись о порог.

Обернувшись, я на миг успел заметить хищное выражение на лице Марины – быстро исчезнувшее. Как и растворившийся в воздухе посох магии стихий. Девушка стояла выпрямившись, откинув в стороны полы плаща – в который до этого куталась, надев капюшон, из-за чего было сложно понять вообще кто это.

– Если каждая шаболда в переулке посмеет зазывать моего спутника… - заметив мой взгляд, вернула мне недавнюю фразу вместе со скопированной точь-в-точь интонацией Марина.

– Твоего спутника.

– Моего спутника, - грациозно выпрямившись, произнесла Марина и двинулась вслед за вновь уже ушедшими вперед стражниками с носилками. Мельком скользнув взглядом по ее бедрам, через мгновенье скрывшимися под тканью плаща, я хмыкнул - было похоже, Марина просто потренировалась вести себя в новом сословном мире – и судя по отстраненному взгляду и легкой улыбке, результатом осталась довольна.

Улица между тем вильнула и вывела нас на широкий грязный рынок. Лотки, похожие на развалы стихийных торжищ, не пустовали – виднелись мясные ряды, одежда, бижутерия, лавки с хлебом и оружием. Дрянным – мельком присмотрелся я к ржавым мечам и грубо сколоченным щитам, кожаным круткам и деревянным башмакам на прилавке одного из торговцев.

Не отвлекаясь на рынок, мы двигались дальше – расположилась торговая площадь прямо под стенами, огораживающими внутренний город, к воротам которого мы подошли. Караульные здесь выглядели намного представительней стражи Грязного города –вычищенные кольчуги, стандартно-одинаковые наплечники и поножи, щиты с гербом в виде одинокой горы и городского шпиля – как я понял, это был герб Дель-Винтара. Впрочем, до королевских гвардейцев по внушительности облика и дороговизне экипировки страже Внутреннего города было далеко.

На воротах – после того, как грязные стражники пояснили караульным ворот что-то на своем языке, сержант покивал нам и замер в ожидании. Ждали стражники, ждали мы – чего, не совсем ясно. Причем несколько человек – горожан, вольных охотников и авантюристов - судя по разнообразным кожаным доспехам, прошли через распахнутую калитку ворот совершенно свободно.

Впрочем, когда из караулки показался маг, я понял в чем дело - мы еще не подтвердили свое членство в гильдии искателей приключений, поэтому даже при наличии печатей авантюристов еще выпадали из кастового общества города. И нам, как новичкам, требовалась проверка – что и подтвердило сканирования вышедшего к нам мага. Совсем молодой круглолицый парень в коричневом балахоне и с простым магическим посохом – по виду недорогому, не так внушительно выглядевшему как тот, что сейчас находился у Марины.

Наверное, аколит – подумал я, украдкой разглядывая мага – не идентифицируя, потому что еще не совсем уверен, можно ли это делать без спроса. Пока рассматривал молодого чародея, машинально сравнивал его с огненной волшебницей – если проводить аналогии с машинами, выглядела она рядом с ним как алая Феррари рядом с каким-нибудь ржавым рабочим пикапом.

Думаю, и лейтенант-командор, и Эстери Эйтан находились на внешних воротах именно из-за приближения пурги – которая несет в себе серьезную опасность. Серьезную, но не настолько, чтобы волноваться, когда в ворота бьют порывы стылой метели – вспомнил невозмутимость как волшебницы, так и казаха в колодце крепостного двора. Они были на рутинном дежурстве – практически уверен в этом, и должны были отразить серьезное нападение, если вдруг оно последует.

Между тем, пока нас сканировал маг, вдали я услышал ритмичный и неумолимо – как пятиметровый океанский свелл, - приближающийся напев. Чуть погодя стали слышны звуки чеканящих шаг подбитых сапог.

Звучащая маршевая песня не была похожа на «добрые» песни марширующих русских морпехов, скорее это было нечто схожее с американскими: одинокий голос запевалы однотипного мотива, каждую строчку которого повторяет хор луженых глоток. Вот только приближающиеся голоса были… более брутальные, а грохот шагов навевал мысли о том, что марширующие планируют вбить каблуками брусчатку глубоко в землю.

В песне слышалось что-то знакомое, но что – я так и не понял, она закончилась. Зато следующая – с самой первой строчки, заставила нас с Мариной изумленно замереть. В этот момент решетка ворот с лязгом потянулась вверх – видимо марширующим не по статусу было протискиваться в калитку.

– Ветер с моря дул! – донесся до нас голос запевалы.

– Ветер с моря дул! – отвечал ему хор голосов, вбивающих подкованные каблуки в мостовую.

– Нагонял беду!

– Нагонял беду!

– И сказал ты мне!