"Элимер, проклятый! Как я тебя ненавижу!"

Ждать пришлось недолго. Еще даже не рассвело, когда вдали показались лошадь со всадником и человек, идущий рядом с ней, в котором Аданэй быстро распознал Горта. И надежда, пробудившаяся в душе, вступила в яростную битву с обездвиживающим, лишающим воли страхом.

Что несут ему эти двое – смерть или спасение?

Гл. 2. Скрепленные заговором, они обрели удачу

Недоброе солнце стояло высоко в побледневшем от зноя, словно бы выцветшем небе, горизонт застилало дрожащей дымкой, раскаленный воздух, насыщенный пылью, казался сухим и неприятно горячим. Тучами роилась мошкара.

Вдали, на пыльной тропе, показались двое всадников в поношенных плащах с капюшонами, защищающими лицо от злых солнечных ожогов. Ехали они уже довольно долго, опущенные плечи выдавали усталость: путешествие по знойной равнине всегда утомительно. Из-под копыт лошадей летел мелкий песок, норовя попасть в глаза и ноздри, так что путникам постоянно приходилось протирать лицо руками.

Эти пожилые мужчина с женщиной в седле держались уверенно – они привыкли к долгим переездам. Волосы женщины казались совершенно белыми, отчего еще ярче выделялись на запыленном лице пронзительно-синие глаза. В молодости она считалась настоящей красавицей и свела с ума немало мужчин.

Голову ее спутника также посеребрила седина, но его осанка и сила бросались в глаза даже под бесформенным плащом, выдавая в нем воина.

– Гиллара, – тихо обратился он к женщине, продолжая начатый незадолго до этого разговор, – мне показалось, Аззира не в порядке. Бледная какая-то, вялая…

Женщина фыркнула:

– Тебе показалось. Не обращай внимания, Ниррас. Моя дочь всегда такая.

– Наша дочь, – с нажимом и как будто бы угрожающе изрек мужчина.

– Молчи, – недовольно процедила Гиллара. – Пока жива царица, пока Аззира не взошла на трон – молчи.

– Да тут кроме нас – никого, – хмыкнул Ниррас.

– Мало ли… – неопределенно пробормотала женщина.

– Ты скоро собственной тени начнешь бояться.

– Не начну, родимый, – умильно проворковала Гиллара. – Ведь у меня ты есть. Я уверена, ты не позволишь Лиммене причинить вред мне или моей дочери. Но все равно лучше поостеречься: царица слишком уж мнительна. Она ведь неспроста отправила тебя следить за нами. Снова.

– Неспроста, это верно. Она подозревает… – задумчиво протянул Ниррас. – Всегда была умна, иначе не удержалась бы на троне.

– Благодаря подлости, яду и золоту она там удержалась! – раздраженно воскликнула женщина.

Мужчина улыбнулся, лукаво покосился на спутницу, но ничего не ответил. В конце концов, Гиллару можно было понять. Она приходилась сестрой умершему царю Илирина и вкусила власть, пока ее безвольный брат не женился на юной тогда еще Лиммене, которая быстро и ловко подчинила себе мужа. Две женщины так и не смогли ужиться друг с другом в столице, а потому после смерти царя Гиллару с дочерью ожидала позорная ссылка, в которой они находились и по сей день.

Сам же Ниррас, напротив, был обласкан правительницей Илирина. Ему, одному из немногих, царица доверяла. Несколько лет назад назначила военачальником и главным советником, а заодно поручила изредка навещать Гиллару с Аззирой, дабы те находились под наблюдением. Однако Лиммена не подозревала, что отправляла его к любовнице и дочери. Не могла она знать и о том, что коварный, а порой и жестокий Ниррас был искренне привязан к Гилларе, которая обладала достаточным умом и дальновидностью, чтобы ценить это.

Сейчас двое путников возвращались из крошечного замка Аззиры на задворках государства. Возвращались тайно, ибо и Гилларе, и ее дочери запрещено было покидать пределы провинций, в которые их сослали.

Всадники устали, зной замучил их, и они решили немного сократить путь, проехав через каменоломни, где трудились полчища рабов во благо Илирина Великого. Медленно проезжали они дорогой, вдоль которой стояли столбы с привязанными к ним за какие-то провинности рабами. Гиллара и Ниррас даже не смотрели в их сторону, пока до их слуха не донесся отчаянный, хриплый не то стон, не то плач:

– Пожалуйста… Я не раб… Помогите! Вы должны…помочь! Я не раб…

– Все они так говорят, а? – хохотнул Ниррас, обращаясь к спутнице.

Гиллара кивнула и уже собралась проехать мимо, однако что-то вдруг привлекло ее в заговорившем человеке, и она придержала коня, пристально вглядевшись в лицо связанного юноши. Затем резво для своих пятидесяти с лишним лет соскочила с лошади и медленно приблизилась к столбу, не отвечая на вопрошающий взгляд Нирраса. Но тот и не стал ее удерживать: раз Гиллару что-то заинтересовало, значит это "что-то" чего-нибудь стоило.