Очень хочется сказать, что это не её дело и вообще не ей решать - тревожить или нет.

– Понимаете, - говорит Наташа, - я волнуюсь за него. Он ведь уже начал приходить в себя, состояние наконец стабилизировалось, всё налаживалось. Работа... А тут вы... После встречи с вами он несколько дней был сам не свой, всё нервничал, вспоминал прошлое, говорил, говорил... Мне даже показалось, что он невероятно быстро пошел на поправку, такая неожиданная ясность ума... А потом... вот... сидит, никого не узнаёт, ничего не понимает. Это было потрясение, а теперь...

Наташа поджимает губы. Наверно, она действительно переживает и хочет Кириллу добра.

* * *

Совета я не послушал, и даже больше того. Пришёл не один.

Мы стоим у дверей, я нажимаю кнопку звонка. Больше всего боюсь, что дома никого не окажется, придется возвращаться ни с чем. Нервничаю. Но дверь открывается почти сразу.

Кирилл такой же, как и в прошлый раз. Он слегка пошатывается, руки дрожат, его мутный, невидящий взгляд скользит по мне почти не задерживаясь, потом...

Кирилл вздрагивает. Начинает часто-часто моргать, словно проснувшись, дрожащие пальцы впиваются в дверной косяк. Он выпрямляется, подаётся вперёд...

– Марина?!

– Да, - тихо говорит она.
– Привет, Кир.

За считанные секунды Кирилл меняётся на глазах, вот уж не думал, что такое возможно, у него даже расширяются зрачки. Он глядит на Маринку, и не может поверить. Она мягко улыбается.

– Можно нам войти?

– Конечно! Марина, боже мой... я...

Даже голос меняется.

– Ну, не буду вам мешать, - говорю я.
– Подожду тут, погуляю. Зовите, если что.

Они, кажется, даже не замечают.

Помню, Маринку я впервые увидел почти семь лет назад, Кирилл привез её с Хилари, вытащил там буквально из огня, из-под обломков подорванной дип-миссии, где Маринка работала переводчиком. По-геройски, что вполне в его духе. Ну, и влюбился, конечно.

Маринка ничуть не изменилась за эти годы, даже как-то неуловимо похорошела. Она сама позвонила вчера, моя жена ей всё-таки разболтала, они общаются. Позвонила, попросила съездить с ней к Кириллу. Я сомневался.

– Зачем?
– спросил я тогда.
– Он же не хочет.

– Он хочет, - очень твёрдо сказала она.

И сейчас, лишь только глянув на Кирилла, я понимаю - он действительно очень-очень этого хочет, только боится. Не может позволить себе быть с любимой женщиной таким.

Я остаюсь у лифта и жду больше двух часов.

* * *

"Когда вернусь в армию - ко мне вернётся Марина!"

Надпись на стене, прямо на обоях, красным маркером.

– Как в армию?!
– удивляюсь я.

– А вот так!
– весело говорит Кирилл.
– Конечно, в десант меня не возьмут, но могу пойти преподавать в Академию, лекции читать, по взрывотехнике, пусть и по бумажке первое время. Я же старое всё помню. Буду постоянно держать бумажку перед глазами. Буду не только лектором, но и наглядным пособием, - он смеётся, легко и искренне, впервые, наверно, за столько лет.
– Ничего, я справлюсь.

И хлопает меня по плечу.

Я смотрю на него и вижу, как блестят глаза.

Справится.

Под надписью - план: "записаться на консультацию в нейрохирургию", "начать бегать по утрам", ещё много чего. Справится, конечно. Не сразу, возможно не один год уйдёт, придётся снова помотаться по больницам, но ведь цель того стоит. Главное - видеть цель. Не бояться, не отступать.

Кирилл упрямый.

Это Маринка придумала. Она Кирилла хорошо знает.

Когда она вышла тогда, наговорившись, у неё были совершенно белые губы и такое же белое, застывшее лицо. Как на похоронах. Я даже испугался... А Маринка прислонилась к стене, медленно сползла на пол, села, закрыв лицо руками. Зарыдала вдруг, так громко и отчаянно.

Я молча сел рядом.

– Ничего, Лёша, - сквозь слёзы сказала она.
– Теперь всё будет хорошо.