Кир хитро прищурился, разглядывая юношу так, будто видел впервые.

– Ты уверен, пацан, что именно этого хочешь? Трудно всплыть на поверхность, когда ты погрузился на дно.

– Я сумею.

Марк вызвал голограмму Друза, несколькими движениями изменил образ друга: увеличил лоб, укоротил нос, добавил небольшие залысины. Волосы осветлил… Ну вот, кажется, у Луция теперь полное сходство с пропавшим отцом.

– Ты когда-нибудь видел этого человека? – спросил Корвин. – Он появился у озерников двадцать лет назад.

– Это Отшельник, – сказал без всяких сомнений Кир. – Я видел его. Он живет в третьем куполе уже десять лет. Да, точно, это он.

– Ты проводишь меня к нему?

– Зачем? Ты же сказал мне, что раскрыл все тайны.

– Открытие истины еще не означает торжества справедливости.

Кир изучающе глядел на Марка. Решал – стоит ли рисковать.

– Великий князь подписал указ об уничтожении городов. Это последний шанс увидеть главное чудо Китежа! – упрашивал Корвин.

– Ну что ж, поглядим на главное чудо, – уступил Кир.

В коридоре послышались шаги, следом – звяканье металла.

“Неужели завтрак?” – удивился Друз. – Право же из-за разницы в планетарных сутках голова идет кругом…”

Дверь в камеру без предупреждения распахнулась, вошли трое: два здоровяка-охранника и субтильный человек в зеленом балахоне и медицинском прозрачном колпаке. Друз вскочил с кровати, мгновенно ощутив липкий противный запашок страха.

– В чем дело?

– Я – врач. Вам необходимо пройти медосмотр, – послышался из-под колпака глухой надтреснутый голос.

– Никакого медосмотра, – заявил Друз. – Я отказываюсь. Пригласите моего адвоката. На худший случай, можете его осмотреть.

– Таковы правила, – бубнил человек в колпаке, стараясь при этом не смотреть на арестованного. – Мы должны знать… здоровы ли…

– Здоров ли? А что, если не здоров, вы меня не убьете? – съязвил Друз.

Руки медика тем временем ловко распаковывали автоматические шприцы, одни пустые, другие наполненные голубоватой жидкостью.

– Мне плевать на ваши правила, – заявил Друз. – Спустите мои таблетки в латрины.

Один из парней попытался ухватить его за руку, но поймал пустоту. Колченогий стул неожиданно боднул охранника в бок, потом парень почему-то очутился на полу, и ножка стула треснула его по ребрам. Второй выхватил парализатор. Но рука с оружием подскочила вверх, а сам он впечатался всем корпусом в стену и медленно стал по стене стекать. Друз опрокинул все пузырьки и составы, принесенные медиком, но до самого эскулапа добраться не успел. Взвыла сирена тревоги. Еще двое ворвались в камеру. Один принялся с ходу стрелять, луч парализатора угодил арестанту в грудь. Лациец всхлипнул, сделал шаг, и повалился на лежащего на полу охранника. Арестанта ухватили за руки. Сознания Друз не потерял, но не мог пошевелить ни ногой, ни рукой. Лишь судороги сводили тело.

– Держите его! – приказал медик. – Я должен взять кровь… Крепче!

– Ну, вот и все… Можете отпускать, – удовлетворенно проговорил медик.

– Что с ним делать?

– Пусть валяется, – брезгливо буркнул врач. – На холодном полу он быстрее придет в себя.

Охранники увели своих менее удачливых собратьев. Хлопнула дверь.

Друз лежал неподвижно. Он не знал, может уже двигаться, или нет.

“Кровь взяли, чтобы сохранить генетический код после того, как меня казнят”, – он догадался об этом почти сразу.

Но как же так! Ведь суда еще не было! Или… Его казнят без суда? Мысль, что его казнят без приговора, подействовала сильнее, ченм разряд парализатора. С самого начала было ясно, что суд творят скорый и неправый, но все же это выглядело подобием суда и видимостью закона. Мишура. Как-то понятная римскому разуму. Но вот так, в подвале, тайком… В этом было что-то поистине чудовищное.

Друз, наконец, поднялся, лег на кровать и свернулся клубком. Еще час назад он не сомневался, что суд состоится, и ему дадут последнее слово. В зал непременно явятся все – его дядя, Лери, Корвин, трибун Флакк. Друз скажет последнее слово… он уже приготовил речь, он выучил ее наизусть… И вдруг – ничего. Его закопали живьем. Он больше не увидит Лери… Не сможет сказать ей, что он… Друз почувствовал, как к горлу подкатывает комок.

“Держись, Друз, держись… Пока человек жив, он должен надеяться”.

До озерного города они добирались в обычной лодке. Кир греб. Марк перевесился через борт и смотрел. Воды Светлояра обычно прозрачны. Так прозрачны, что на стометровой глубине можно разглядеть камни на дне и рыб, стайками резвящихся в придонных водах. Но сегодня дно было затянуто синей пеленой. Вода блестела тусклым стеклом – ни морщинки. В ней все отражалось – облака, птицы, спешащие по невидимым трассам флайеры.