Повести продолжают представление той галереи «мертвых душ», которая была начата Гоголем в «Миргороде». Петербург в этих повестях предстает как своего рода город мертвых, некой фантасмагорией, в которой нет места нормальным человеческим чувствам – здесь даже влюбленность и искренний порыв встречают непонимание, так как «человеку» вполне нравится та гадкая жизнь, которой он живет («Невский проспект»), здесь человеческие качества настолько не важны, что в карете, одетым в вицмундир вполне может разъезжать нос (символ высокомерия – «задирать нос»), здесь господствует власть денег, губящая все лучшее, что только может быть в человеке («Портрет»). Гоголевский Петербург напоминает кошмарный сон. Главная составляющая этого города – бюрократия, в основе которой – превращение реальности в фикцию и наоборот. Жизнь живых людей с их человеческими чувствами, любовью и страданиями, с точки зрения бюрократа, менее реальна, чем канцелярская бумага, справка, документ. Зато бумага в этом мире – кошмарная реальность. Чин важнее человека, деньги – таланта, служебное положение – ума и добродетели. Чиновник Поприщин из повести «Записки сумасшедшего» влюбляется в дочь директора департамента, но он мелкий чиновник, а она дочь генерала. Поприщин сходит с ума и только в безумном бреду начинает понимать, что тот мир, в котором он жил до сих пор и считал нормальным, основан на безумии, что человек в нем ничего не значит по сравнению с чинами, деньгами и орденами.

Еще в 18 веке Даниэль Дэфо написал роман «Робинзон Крузо». Этот роман был не только просветительским и авантюрным, это был роман-эксперимент. Дэфо поместил своего героя на необитаемый остров, позволив выбрать ему необходимое из полузатонувших вещей. Тут, наедине с природой, сразу отделилось нужное на самом деле от ненужного: деньги, ордена, чины, которыми обладал герой в мире людей, на необитаемом острове невозможно было использовать. Зато понадобилась его смекалка, ум, упорство, знания, умения, храбрость, сила и проч. Из вещей же – лопата, порох, нож. И еще – друг.

В творчестве Гоголя вообще и в «Петербургских повестях» в частности, перед нами возникают не люди, но нечисть в человеческом обличье – например, облик стряпчего из «Повести о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», во многом предваряющий образ Акакия Акакиевича из «Шинели» и тех чиновников (например, Иван Антонович Кувшинное Рыло), которых Гоголь будет изображать в «Ревизоре» и «Мертвых душах». Желая нарисовать дьявола, «князя тьмы», художник не может представить его никак иначе, кроме как в облике коломенского ростовщика («Портрет»). Ведьмы здесь уже лишены своей сказочно-мифологической атрибутики – это просто проститутки, глумящиеся над искренним чувством («Невский проспект»). Это не падшие, не заблудшие души, это именно «мертвые души». Если же в этот мир попадает человек, ценящий подлинное искусство (художник из «Невского проспекта»), или человеческие чувства больше бумаг, документов, чинов, орденов и богатства, то Петербург убивает его. В этом мире подлинному человеку места нет: «Все обман, все мечта, все не то, что кажется».

Конец ознакомительного фрагмента.