Я же, с другой стороны, слушаю с интересом.

Мысль об этом меня интригует. Этот могущественный человек чем-то привлекает меня, и я уже хочу пуститься в это опасное путешествие, чтобы увидеть, куда это приведет меня. Я хочу увидеть, куда он заберёт меня.

Я знаю, о чем он просит. Я не ребёнок.

Я ещё девственница и никогда даже не целовалась.

В то время, как дети моего возраста ходили на вечеринки и устраивали ночной перепихон по выходным, я готовила, работая в ресторане, и помогала отцу сводить концы с концами.

Наконец-то, я пришла в себя. — Что произойдет, если я пойду с вами?

— Ты будешь жить со мной. — Говорит он. Это звучит для него так просто, как будто прямо сейчас он не выворачивает мой мир наизнанку. — Я позабочусь о тебе. У тебя будет всё, что ты захочешь и даже больше. Тебе больше не придется работать ни одного дня в твоей жизни, у тебя будут слуги, которые исполнят любой твой приказ.

Его глаза такие мягкие, когда он разговаривает со мной. Я знаю, что он говорит правду.

— Но я буду честным с тобой, Лютик, — говорит он, потирая свой подбородок при ходьбе. — Мы всегда должны быть честными друг с другом.

Я не знаю почему, но я киваю.

— Если ты пойдешь со мной, — говорит он, в его глазах плещется темнота. — Пути назад не будет. Тебе будет запрещено покинуть меня.

— Ни в коем случае, — говорит мой папа, качая головой. — Я не позволю, чтобы моя дочь стала твоей пленницей!

Мистер Коннолли поворачивается к нему с каменным лицом. — Она не будет моей пленницей. Она станет моей женой.

Эти слова посылают сквозь меня теплую дрожь. Мне нравится как звучит это слово из его уст.

Мой отец смотрит на него в недоумении.

— Я понимаю ваши чувства, — говорит мистер Коннолли моему папе. — Но я хочу, чтобы вы знали, что никто и никогда не будет любить её так, как я. Она станет моим миром. Моим всем. Никто не сможет так ухаживать за ней и оберегать, как я. Она никогда не узнает, что такое страдания, если пойдет со мной. Она не будет знать, что такое боль и печаль. Она станет светом в моём темном мире, и я всегда буду беречь её, как самое великое в мире сокровище.

Мой отец не так уверен, но я да. Я хочу пойти.

— Но, — заикаясь говорит мой папа, — она не сможет уйти? Никогда?

Мистер Коннолли качает головой. — Никогда. Она станет моим светом, и я хочу навсегда сохранить этот свет в своей жизни. Я не позволю лучшей её части уйти.

— Что насчёт моего отца? — Нервно спрашиваю я. — Он нуждается во мне, я должна заботиться о нём.

Мистер Коннолли поднимает палец, пока вытаскивает свой телефон. Он звонит, спрашивает Майкла и говорит этому парню, что ему нужна сиделка на месяц. Через несколько секунд и пару кивков, мистер Коннолли отключает телефон и кладёт его обратно в карман.

— О твоём отце будет заботиться профессионально обученная медсестра, — говорит он. — И чтобы оплатить счета…, он достает толстый конверт и бросает его на стол. Из него высыпаются стодоллоровые купюры, и мой отец выпячивает глаза. — Десять тысяч долларов. Для вас. Для неё.

Мой отец секунду смотрит на него, а затем закрывает глаза и качает головой. — Нет. Нет. Этого не произойдет.

Мистер Коннолли не выглядит счастливым, получив такой ответ, и я делаю шаг вперёд, чтобы дать ему мой. — Я пойду.

Мой отец в шоке поворачивается ко мне. — Бри!

— Всё хорошо, — мягко говорю я, подходя к нему. — Всё хорошо, папочка. Я хочу пойти.

И это правда. Я действительно хочу пойти.

Я беру его за руку и нежно поглаживаю кожу, когда он смотрит на меня грустным взглядом.

— Для меня так будет лучше, — говорю я, кивая головой.

После нескольких минут споров мои сумки упакованы, и я готова ехать. Мой отец всё ещё хочет, чтобы я осталась, но я обнимаю его, пытаясь успокоить и заверить, что со мной всё будет в порядке. Я говорю ему, что позвоню, когда приеду в новый дом и навещу его на следующей неделе.

И после этого, я уезжаю с мистером Коннолли.

Моим новым хозяином.

Я уже чувствую это.

Я начинаю терять контроль. Эта девушка сводит меня с ума.

Мой член в штанах становится таким каменно-твердым, пока я наблюдаю за ней, глядя в окно лимузина. Эта машина везёт нас в её новый дом. В наш новый дом. Он уже не будет прежним, когда она войдёт в него. Он станет намного лучше.

Бри явно нервничает, ведь с тех пор, как мы сели в лимузин, она не проронила ни слова, но это неважно. Она поехала со мной и это самое главное. Всё остальное наладится, в конце концов.