Тут разразилась гроза – молнии сверкали (очень пригодился многофункциональный вечный фонарик), гремел гром (гром изображала мама, к восторгу обоих малышей). Газдрубал окончательно пал духом и пустился в бегство. Его союзники дезертировали и попросту упали на каменные плиты пола.

Рим победил.

Когда Верджи открыла глаза, собака сидела рядом с нею и лизала руку. Ни Ви-психа, ни Ивара рядом не было. Впрочем, ничего разглядеть вокруг толком не удавалось – над разрушенным поселком висел туман. Влажный воздух смешался с гарью, образовав мерзкий, сизого оттенка смог. Прожектора напрасно шарили по небу, пытаясь нащупать противника. Где-то впереди рокотало – уныло и однообразно, будто огромная кошка затаилась в тумане и теперь, довольная, мурлыкала.

Очень хотелось есть. Пить – еще больше. Верджи показалось, что она слышит, как где-то рядом журчит вода. Верджи поползла на звук. И скоро увидела торчащий из фундамента обломок водопроводной трубы. Вода выливалась из нее толчками.

Верджи подползла к трубе и стала пить. Потом отыскала в кармашке камуфляжа упаковку пищевых таблеток и закинула парочку в рот. Две оставшиеся отдала собаке. Та в порыве благодарности вновь облизала Верджи всю руку.

– Ну что, где наши хваленые триарии? – спросила Верджи.

Она поднялась и направилась к оставленным окопам. Собака не пошла за ней. Сидела, замерев, и смотрела вслед.

– Эй, песик, ну чего ты? – Верджи свистнула.

Собака не двинулась с места.

«Не надо туда идти, – подумала Верджи. – Не знаю почему, но не стоит. Надо повернуть назад».

Но она не повернула.

От базилики через дорогу остался один стальной каркас – бетон попросту исчез. Призрачное здание едва угадывалось в молоке тумана. Триарий из аморфной стали сидел привалившись к бетонной плите. Его манипуляторы покоились на прикладе лучемета. В подствольнике уже не осталось гранат, да и зарядная батарея была почти на нуле. Все четыре пары глаз робота были закрыты. Со стороны казалось, что триарий спит. Внезапно глаза его открылись. Кто-то двигался, полз по земле. Как казалось ползущему – бесшумно. Красный луч лазера коснулся шлема человека. Человек заметил боевого робота и поднял голову:

– Я – Верджи. Пароль «три столетия».

– Пароль старый, – отозвался триарий. – Идентификатор определен.

Верджи поняла, что глупо было называть пароль – робот и так уже ее идентифицировал.

Она подползла и уселась рядом с триарием.

– Ты наших видел? – спросила проводя руками по поясу, как будто надеялась обнаружить новую связку термогранат.

– Из людей никого. На пять часов лежит корпус триария.

– Кто-то идет на помощь? С тобой связывались?

– Пятнадцать минут сорок секунд назад связь была. Помощь обещали, но не уточнили, когда она прибудет.

Верджи вдруг поднялась во весь рост и выглянула из-за бетонной плиты. Прямо перед собой она увидела какую-то черную изуродованную взрывом громаду. Не сразу сообразила, что это тяжелый танк, лишенный башни. Сорванная башня с исковерканным орудием валялась дальше, справа, там, где когда-то (еще вчера) стояла прекрасная белостенная вилла с крытой красной черепицей крышей. Теперь это была груда обломков, на которых, раскинув руки, лежал боевой робот-триарий с пробитой грудью.

Больше из-за тумана разглядеть ничего было нельзя.

Но Верджи показалось, что в тумане она различает языки огня. Что горело – руины жилого здания или бронетранспортер, сказать трудно.

– Там убитый робот, – сообщила она.

Именно так – убитый робот. Недвижный, он так походил на человека!

– Я знаю, – отозвался триарий.

– А что с боекомплектом? У него… ну, у того, убитого, у него что-то осталось? – Она знала, что с роботом надо говорить лаконично, но не получалось. Впрочем, триарий, похоже, ее понимал.

– Две зарядные батареи и три гранаты, – сообщил робот.

– Можно туда сползать. Все лучше, чем ничего.

– Вероятность успешного завершения операции меньше десяти процентов, – предрек триарий.

– Без батарей кирдык, – отозвалась Верджи.

– У меня есть три выстрела. Я тебя прикрою.

– Тогда я побежала.

Триарий не возражал: его мозг давно перешел в нештатный режим. Обычно он включался перед переходом в режим «поражение» и «самоликвидация». Красная зона искина. Триарий, как и весь Лаций, был в красной зоне.

Верджи выскользнула из прикрытия и помчалась. Броня, как экзоскелет, усиливала ее движения. Несколько секунд – и она подле робота. Схватила батареи и гранаты. И назад. Никто не стрелял. Ни свои, ни чужие. Может, и нет уже никого?

– Пришло сообщение, – сказал робот, когда Верджи плюхнулась рядом. – Новый канал связи. Колесничих в радиусе пяти километров нет. Велено занять линию обороны севернее на три километра.

Робот забрал гранаты и батареи. От обиды Верджи чуть не заплакала.

– Приказ – мы присоединяемся к Шестому легиону.

Триарий на планшетке с картой зажег зеленую точку – место, где они находились сейчас. Точка медленно переместилась на север.

– Приказ на передислокацию.

– Как тебя звать? – спросила Верджи у робота, как у человека.