Прикрепившись к тросу, тот скользил вниз параллельно лифту. Сулла готов был побиться об заклад, что олимпиец рассматривает их, изучает, глядя сквозь щиток легкого скафандра.

– Что ему нужно? – спросил Марк. Ему все больше и больше не нравилось это сопровождение.

Вспомнились развлечения в аквапарке на Островах Блаженных. Уж там-то он не ожидал недружественных действий. А здесь?

Сулла поднялся и проверил запоры на дверях кабины. Марк тем временем проинспектировал запасные баллоны с воздухом. После этих нехитрых действий Сулла сел и демонстративно положил на колени бластер. В ответ человек вытащил какую-то трубочку из рюкзака. На гранатомет эта штука явно не тянула. Человек поднял руку… И на стекле появились алые буквы. «Встречаемся в двенадцать по местному времени в Арго!» – гласила надпись.

Человек на тросе кивнул, подтверждая послание, и заскользил вниз, опережая кабину лифта.

Буквы тем временем стекали алыми кляксами по стеклу.

– Нас не спросят, что это за надпись снаружи? – поинтересовался Сулла.

– Скажем, что нас встретил демонстрант и написал: «Римляне, убирайтесь домой!»

– В Тартар этого психа! Лучше посмотри, какой внизу пейзаж! – Сулла приник к прозрачной стенке, не залитой краской.

Облаков не было, и материк внизу был виден как на ладони. Зеленые пространства – леса и долины, розовые горные пики, освещенные утренним солнцем, сверкали на фоне темно-голубого неба. Воистину зрелище, достойное очей олимпийцев.

В центре острова сияло платиновым блеском белое блюдо мегаполиса. Именно сюда, к центру мегаполиса, тянулся планетарный лифт. Корвин не мог оторвать взгляда – никто из его предков не бывал на Олимпе, и Марк, как истый патриций, охотился за новыми впечатлениями. Ни с чем не сравнимое удовольствие – видеть еще никогда не виданное.

Корвин ожидал, что на посадочной площадке будет пустынно и тихо. Как же иначе – на планете можно пробыть всего лишь четыре дня – много ли найдется желающих делать столь кратковременные визиты?

И ошибся.

На космодроме было не протолкнуться – одни прибывали, другие спешили улететь – задержка грозила смертью. Технический персонал как будто нарочно суетился и все время путался под ногами. Служба безопасности даже не обратила внимания на лацийцев, справедливо полагая, что на базе планетарного лифта гостей проверили, и этого достаточно. Никто не спросил, почему их кабинка залита красной краской. Планетарный лифт привозил не так уж много народу – в основном на планету садились челноки-антигравы, Олимпу требовался подвоз постоянных грузов – дорогой древесины, диковинных животных, редких металлов и драгоценных камней – планета импортировала предметы роскоши, но почти ничего не вывозила – эту скупую информацию Марк сумел выкачать из Галанета, пока они были в пути.

Город-порт разросся вокруг космодрома огромной опухолью. Прибывавшие с грузами экспедиторы, менеджеры, рекламные и торговые агенты не тратили лишние часы на путешествия – они отправлялись в конторы и офисы в получасе полета на флайере, чтобы заключить торговые сделки и разрешить конфликты. Мало кто из гостей пересекал границу города. Другие планеты обходились на Олимпе своими представителями из местных – нелепо присылать посла на четыре дня. То есть послы прибывали с кратковременными визитами, наделенные полномочиями, как ныне Корвин, но постоянно интересы других держав представляли местные юристы, их в шутку именовали жрецами олимпийцев. Они отправляли в другие миры скупые официальные сообщения, передавали олимпийцам присланные ноты, на которые жители замкнутой планеты обычно не спешили давать ответы, а если давали, то это походило на высокомерные насмешки.

Вот и сейчас в небольшом терминале для дипломатов Корвина и его спутника встретил юрист-олимпиец. Он представлял интересы Лация уже более века и, по-видимому, не был особенно обременен своей работой. Лацийцы именовали его за глаза Посейдоном за длинные седые кудри, увенчанные коммутативным обручем с тремя зубцами, – браслеты на Олимпе были не в чести. На самом деле его звали Генрих ЛО. Посейдон слегка поклонился в ответ на приветствия лацийцев.

– Слышал, у вас очередная заварушка с Колесницей? – поинтересовался Посейдон.

– Да, они прислали флот, узнав, что наш находится в секторе Психеи. Думаю, решили оказать военную помощь, – отозвался Корвин. Ни один мускул на его лице не дрогнул, пока он произносил этот бред.

– Вы серьезно? – растерялся на миг Посейдон.

– Конечно.

– Да ладно! – Олимпиец махнул рукой. – Решили меня разыграть? Ха-ха! Ценю хорошую шутку. Но спешу вам сообщить, что искать помощи на Олимпе бесполезно. Мы соблюдаем нейтралитет в любых военных конфликтах.

– У вас такой мощный военный флот?

– Мы умеем договариваться.

– Может быть, прежде вы отвезете меня в представительство, и там мы поговорим, вместо того чтобы торчать в терминале под носом службы наблюдения? – спросил все тем же ледяным тоном Корвин.

– Неужели вы думаете, в представительстве нет следящих систем? – хмыкнул Посейдон.

Судя по всему, ледяная вежливость патриция его не смущала.

– Во всяком случае, так нам обещали. Я не верю обещаниям, но мы сделаем вид, что верим.

Посейдон несколько раз моргнул, пытаясь осмыслить сказанное.