Я закрыл глаза. Да, Марк Павловский, всю жизнь писавший о времени, о способах перемещения в нем, о возможностях тех, кто владеет этим даром, искусством, возможностью, теперь ты сам понял, что же это такое, на своей собственной шкуре. И ничего не надо мучительно придумывать, пытаясь создать иллюзию хоть в чем-то сходную с реальностью. Когда, наконец, в действительности, время обернуло вокруг тебя петлю, ты закричал от боли. И от унижения, как твои герои, которым повернуть вспять, изменить хоть что-то в мире ты попросту не дал. Не решился. А она?

Тебе осталось полтора месяца максимум. Простая арифметика, ничего не попишешь. Примерное время, в течение которого может случиться все, что угодно. И никаких иных условий, ничего определенного; от сегодняшней даты и до тридцать первого декабря времени, уходящего с каждым вздохом....

Оксана снова прошла мимо меня, я заметил в руке ее папку с моими неопубликованными рукописями. "Автограф ангела" она так же положила внутрь папки.

Я слабо закричал, не знаю, услышала ли она меня, услышал ли меня хоть кто-то. Не обернувшись, Оксана прошла в коридорчик.

Я закрыл глаза. Видеть ее отсюда я уже не мог.

Некоторое время стояла тишина, я слышал только неумолчный шум крови в ушах, толчки сердца, от которых сотрясалось все тело. Наконец, вжикнула молния пуховки, щелкнул открываемый замок. До моих ушей донесся ее голос:

– Прощайте, Марк Анатольевич, - и хлопанье закрываемой на "собачку" двери. Затем стук башмачков, спускающихся по лестнице.

Хлопанье двери в подъезде я уже не услышал.

22-27.1.00