— То есть, эти штуки у нас еще могут отобрать? — прошептала мне Тоши.

— Сегодня ты на удивление сообразительна, — сказал я и получил заслуженный удар локтем в бок.

— Как-то так, — подытожил старик. — Вдруг появится желание, можете занять себя помощью нашей деревни. Я уверен, что у многих жителей будут просьбы, с которыми им без посторонней помощи никак не справится. Разумеется, мы в долгу не останемся.

Вот теперь все стало напоминать настоящую рпг с основным сюжетным квестом и побочными заданиями.

— Можно пару вопросов? — спросил я.

И чего я вообще спрашиваю разрешения?

— Да, конечно, молодой человек.

Игровой процесс — это конечно здорово…

Я не сильно спешил, думал что кто-то задаст этот вопрос до меня, но так и не дождался. Когда в монологе старика образовалась пауза, решил спросить лично.

— Во-первых, возможно ли вернуться в наш родной мир? Если да, то как? И второй вопрос: зачем нам вообще участвовать в “ритуале”, — во время произнесения последнего слова в качестве кавычек я использовал пальцы.

Старик задумчиво почесал бороду, как тот волшебник из сказок, после чего ответил:

— Никто вам и слова не скажет, если вы откажетесь от Вознесения и останетесь здесь, но отправить домой вас могут только боги, а обитают они на вершине Олимпа. Обычно они склонны выполнять просьбы одной-двух первых команд. Думайте сами.

Призрачная зацепка. В итоге оказалось, что путь к спасению и победе — одна и та же дорога. Вернее они хотят, чтоб игроки так думали. А, возможно, так и есть. Не сильно обнадеживающая картина.

— То есть нам нужно всего лишь пройти эту долбаную игру. Хэ, сущий пустяк, — сказал длинноволосый парень. — Эй, старик, скажи где нам искать эти печати. Хочу побыстрее с этим покончить и немного отдохнуть.

Звучал он крайне надменно и самоуверенно. Парень возрастом немного старше меня с раздражающей козлинной бородкой и усами. Внешне — типичный казанова. Я сразу понял, что не полажу с ним. И если в случае с Годом имело место быть неприязнь на почве взглядов, то здесь присутствовала ничем не подкрепленная интуитивная враждебность. Само мое естество кричало о враждебности к этому типу.

— С местонахождением печатей вы должны разобраться сами. Их поиск — неотъемлемая часть ритуала.

— К чему весь этот официоз. Ритуал-шмятуал…Это ведь обычный квест в обычной игре. Да, реалистичность тут на уровне, но ничего более. Избавь нас от лишнего пафоса.

Улыбаясь, как типичный козел, он развел руками.

Его поверхностное отношение возбуждало зуд в костях. Стоять на месте было сложнее, нежели двигаться.

— Эй, ты!

Хотел уже ввязаться в разговор (довольно агрессивно), но меня опередили.

— Не смей относится к Олимпу легкомысленно, бородатый! — вывалила Би. Сказанные слова звучали, как приказ.

Если бородатый смотрел на остальных с высоты холма, то Би и вовсе воцарилась на вершине горы. Такой величественной и высокомерной казалась эта девушка.

— Хе-хе. Дамочка, а гонору тебе не занимать, — сказанные слова лишь развлекли бородатого. — Возможно, на первый взгляд я кажусь ненадежным, но поверь, на деле я очень хорош.

Он улыбнулся так мерзко, что хотелось схватить его за патлы и приложить к асфальту.

— Фр, — в ответ Би фыркнула максимально презрительно.

Эта девушка — мечта куколда-каблука.

— На этом все, больше не буду вас задерживать. Если у кого еще остались вопросы, вы всегда можете найти меня в деревне.

Сказав последние слова, старик спустился с постамента. Несколько человек сразу кинулось к в его сторону. Небось хотели узнать, как лучше качаться или чего подобное.

Наша группа отошла в сторонку.

— Не нравятся мне эти ребята, — откровенно признался я. — У них в голове одна игра.

— Ты слишком резко судишь людей, Солт, — ответила Би. — Мы и сами пальцем об палец не ударили, чтоб выбраться от сюда.

— Вообще-то…

Я хотел ей возразить, но понял, что Би права.

Все что мы за это время сделали — выяснили, что наши воспоминания прервались во время поездки на лифте, и что вероятно, пройдя игру, некие божки отправят нас домой.

Все это время мы послушно выполняли указания сверху, пусть и без особой радости. Вспоминая, как мы торопливо чапали в сторону деревни, я чувствовал злость.