Шрифт:
– А извини, товарищ батальонный, мы тут народ простой. Невзначай не только тыкнуть, но и ткнуть можем – по неловкости своей. У нас же кто раненый, а кто и контуженый… Так что ехал бы ты в свою командировку. А брата Светкиного схоронить кому – найдется. И мы тут его тоже… помянем. Как павшего смертью храбрых. За Родину. Ясно я выразился?
Скрип сжимаемого мячика отсчитал три секунды. Режиссер развернулся через правое плечо, скинул халат на спинку подвернувшегося стула и пошел к двери. Выскочив на крыльцо, он присосался к фляжке. Все по-дурацки! Все не так! Допил до дна и почти побежал к воротам госпиталя. Желтые листья стаей бросились следом, хватая за пятки щегольских сапог.
Светлана сидела у койки перевязанного по новой учителя. Он спал. Флотский лейтенант с забинтованными руками диктовал громовым шепотом письмо. Светлана Иосифовна Сталина-Аллилуева, внезапно повзрослевшая девушка пятнадцати лет от роду, – писала.
* * *
Из более чем 650 тыс. военнослужащих, задержанных к 10 октября 1941 г., после проверки были арестованы около 26 тыс. человек, среди которых особые отделы числили: шпионов – 1505, диверсантов – 308, изменников – 2621, трусов и паникеров – 2643, дезертиров – 8772, распространителей провокационных слухов – 3987, самострельщиков – 1671, других – 4371 человек. Был расстрелян 10201 человек, в том числе перед строем – 3321 человек. Подавляющее же число – более 632 тыс. человек, т. е. более 96 %, были возвращены на фронт.
Ю. Рубцов. «Советские части охраны тыла»К своим вышли как-то буднично. Не ползли через линию фронта, не прорывались с боем по нейтральной полосе – ни фронта, ни нейтралки просто не существовало в этом месте, в это время.
Просто в один хмурый день, когда запасы галет подошли к концу, в кустах рядом зашуршало, и испуганный, срывающийся голос завопил «Стой! Стрелять буду!» и еще пару народно-матерных слов от испуга.
Оба замерли, развернув головы на голос. Из кустов, одной рукой наводя карабин, а другой – поддерживая штаны, со сложенным ремнем поперек шеи (до ветру отошел, бедолага, че ж не понять) поднялся молоденький красноармеец.
– Стою, стою, браток, – Андрей медленно прислонил «СВТ» к березе. – Давид! Положи оружие, не нервируй бойца.
Давид медленно положил на землю висевший под мышкой «шмайссер», [13] аккуратно потянул через голову ремень карабина.
Боец в кустах перехватил винтовку двумя руками, отчего штаны сползли вниз, дуло лихорадочно металось от одного к другому.
– Руки вверх! Пять шагов назад!
– Я, голуба, руки вверх перед немцем не поднимал, да и перед тобой не буду.
13
Мы в курсе, что на самом деле немецкий пистолет-пулемет со складным прикладом называется «Эрма» МП-38, да только объяснять это всем и каждому затруднительно, а именовавшим его именно так фронтовикам – и вовсе бессмысленно.
– Руки вверх!!!
Ну и что тут делать прикажете? Пристрелит ведь только со страху. Или еще глупее – чтоб не рассказали невзначай, что со спущенными штанами застали.
Андрей с Давидом переглянулись, задрали руки и отошли на требуемые пять шагов, остановившись спиной к бдительному красноармейцу. Сзади слышалось пыхтение и шорох – тот стремительно подтягивал и застегивал штаны. Затем несколько раз лязгнуло – да он что, весь арсенал на себя навьючил?
– Кру-гом!
Вот чудила! В мозгах у парня явно заколодило – он по-прежнему держал в руках карабин, автомат поперек груди, самозарядка и трофейный «маузер» за спиной. Будь на месте двух шоферов немцы – уговорили бы малого на счет цвай.
– Вперед!
Шли метров двести, крайние пятьдесят из них обвешанный железом боец еле телепал, пыхтя и спотыкаясь. А когда в землянке особиста Андрей вместе с красноармейской книжкой вывалил из кармана галифе «наган», совсем потерялся. Особист был с вот такенными мешками под глазами от недосыпу, строить «конвоира» не стал, лишь посмотрел эдак невесело: «Ладно, идите, Васильев. Объявляю, хм, благодарность. Гольдман, подождите снаружи. Давайте, Чеботарев, рассказывайте».
Вопреки ожиданиям, мурыжили их недолго. То ли трофейное оружие и солдатские книжки неудачливых связистов сыграли, то ли просто было не до того – но уже на следующий день их отправили с попуткой на армейский сборный пункт. Автомат немецкий забрали, конечно, а вот записанную на него «светку» Андрей отстоял, что было вовсе не трудно – за время их странствий любви к самозарядкам в войсках не прибавилось.
На сборном тоже не задержались. Андрея сразу заслали в автобат, а Давида, прознав о «тракторных» правах, отправили куда-то в тыл – в танковое училище или около того. Давид был счастлив. Андрей тоже просился – не взяли. И разошлись военные дороги. Даже почтой полевой обменяться не успели.
Сводка особого отдела стоявшей в обороне на спокойном участке стрелковой дивизии вместе с усталым особистом была уничтожена бомбой с бреющего вдоль дороги «Мессершмитта» на следующий же день. В деле Чеботарева Андрея Юрьевича, красноармейца, беспартийного, ранее судимого, проходящего по списку контроля «Особой важности», осталась пометка «Пропал без вести». Разведгруппа ОСНАЗ НКВД, посланная неделю спустя в глубокий немецкий тыл на предполагаемое место разгрома колонны, в которой находился объект «Паук», ситуацию прояснить не смогла и была полностью уничтожена при попытке обратного перехода линии фронта.
* * *
Нельзя быть сильным везде.
Бисмарк, канцлер Германской ИмперииРусские не бежали.
Они отступали, цепляясь за каждый холмик, за каждую речку. Зубами вгрызались в недостроенные линии укреплений. Прорывались из окружений под Вязьмой, Брянском, Трубчевском, занимали следующую линию обороны и снова рыли окопы на каждом маломальском удобном рубеже. Они понимали – простым закапыванием в землю немцев остановить не удастся, пробовали уже много раз. Не вышло. Взгляды тех, кто имел доступ к картам с нанесенной на них обстановкой, неизбежно цеплялись за гигантский клин от Конотопа до Киева, вдававшийся в немецкий фронт подобно топору. Эх, этим бы топором – да под самый корешок…