Побеждая своих противников, он никогда не убил никого из них. Вскоре после победы над очередным противником, Бунтарь воспользовался правом на поединок — заключённый сражался с вооружённым надзирателем. Если заключённый побеждает, он освобождается от заключения, а надзиратель занимает его место.

Долгое время он тренировался. Наконец настало время поединка. Против Бунтаря вышел Цербер, вооружённый цепью коротким самодельным мечом. Несмотря на старую дружбу, Цербер бился свирепо и жестоко. Израненный Бунтарь с большим трудом победил своего противника, но убивать не стал. Надзиратели хотели убить его, но начальник тюрьмы освободил заключённого, а Цербера посадил на его место. Бунтарь стал единственным, кто смог сбежать из этой тюрьмы. Теперь он носит другое имя, которое никому не известно, да и самого Бунтаря никто не видел. Яр всегда считал эту историю просто красивой байкой.

— А почему не поехать через старое шоссе? — спросил один из беженцев. Сгорбленная осанка, тощая фигура, тусклый взгляд, видневшийся через стёкла противогаза. Судя по всему, ему за лет этак за пятьдесят как минимум.

— Потому, господа, что там сплошной лес, в котором обитают гризли и одичалые, а встречаться с ними мне не очень хочется. — ответил Капитан.

— Кто-кто там водится? — сразу же заинтересовался Балу.

— Гризли, — пояснил водитель. — Что-то вроде большой собаки с медвежьей мордой. Один учёный мне рассказал, что в доисторические времена по Ростовской области бродили медведеподобные собаки. Он мне потом ещё и картинку показывал, где эта медвепсина изображалась, за исключением пары деталей точный гризли.

— А одичалые? — интерес в здоровяке не пропадал.

— Тот лес расположен на бывших садовых участках, — начал водитель. — Они одичали со временем, стали как индейцы по лесу носиться своим богам поклоняться. Мрак в общем.

— Ясненько. — почти шёпотом произнёс здоровяк.

— Ну что, давайте прощаться, — Капитан остановил автобус и открыл дверь салона. — Моя работа выполнена.

Пассажиры покинули салон автобуса и двери с характерным звуком закрылись.

— Удачи, ребятки!

***

Выйдя из автобуса, пассажиры побрели к шлюзу, по периметру которого тянулась изгородь-баррикада, состоящая из частокола тонких брёвен с тянущейся меж ними решёткой, сваренной из нетолстых металлических прутьев. В тех местах, где частокол прерывался, находились баррикады из разного хлама.

Патрульный — коренастый мужик с недельной щетиной на лице и мешками под глазами, вооружённый "мушкетоном" — проводил беженцев к небольшому причалу, расположенному недалеко от шлюза. Сам шлюз беженцам осмотреть не дали, потому что речное братство не хочет посвящать всех подряд в свои тайны. Патрульный довёл восьмерых человек до средних размеров прогулочного катера. Посудина с синим поржавевшим корпусом и белой кабиной капитана на носу мерно покачивалась на волнах спокойной реки.

— Беженцы? — спросил мужчина среднего роста в камуфляжных брюках, чёрных резиновых сапогах, тельняшке, поверх которой была надет рыбацкий жилет и старая плащ-палатка.

— Да. — тут же ответил Соболь.

— Прошу на борт "Маргариты", господа! — зазывающе произнёс речник. — Меня звать Бонапарт, это моя посудина, а тот паренёк, что бредёт за вами — мой помощник Угорь.

— Странные у вас имена, господа речники. — заметил Яр. — Император и обитатель глубин.

— Клички выбираем не мы, их даёт нам жизнь. — ответил Харон. — Меня Бонапартом прозвали из-за того, что раньше картавил сильно и хорошо выговарил французские слова, а Угорь — из-за электрошоковой дубинки. Вот так вот.

Беженцы тут же взобрались в лодку и уселись на деревянные лавочки, тянувшиеся почти от кабины до самой кормы, за ними последовали дознаватели. Над местами для пассажиров был натянут тент из плотной ткани, а от тента до борта была натянута металлическая сетка.

— А это зачем? — Филин ткнул в сетку.

— Чтоб мутанты вас не сцапали, — ответил Угорь. — И чтоб не возникло желания прыгнуть за борт.

— Итак, проезд стоит двадцать рубчиков с носа, — объявил Бонапарт. — Оплата по приезду в Цимлянск.

После объявления он велел Угрю отвязать канаты, после чего он завёл двигатель и стал выводить лодку. Метрах в десяти от причала между двумя берегами была натянута всё та же металлическая сеть с навязанными на неё мелкими кусками проволоки. Подплыв к ней почти вплотную, перевозчик посигналил караульным, которые дежурили у лебёдок. Дождавшись, когда сеть опустится, Бонапарт сдвинул лодку с места. Они официально покинули территорию речников.

Оба не очень высоких берега судоходного канала поросли растительностью, мелкие волны бились о корпус катера, пенясь, откатывались обратно и нападали снова. Воды канала были слегка мутноваты, чтобы разглядеть, что творится под толщей воды, но бродяга знал, что в глубине идёт своя жизнь, что там под водой на лодку смотрят голодные мутанты, решая, стоит ли нападать на рукотворный механизм.

Словно в подтверждение слов бродяги, металлический корпус отозвался гулом нескольких слабых ударов, но неведомый нападающий вскоре оставил свои попытки, проломить металлический панцирь.

— Эй, император, а что здесь водится-то вообще? — в здоровяке снова проснулся странный интерес к фауне.

— Угорь, подмени меня, — перевозчик оставил штурвал своему помощнику, а сам переместился к пассажирам. — Кроме обычной рыбки, основным обитателем является "живоглот". Огромная мутировавшая жаба, которая вместо мух и других насекомых стала кушать рыбку и кое-кого покрупнее. Нападают они чаще всего, выстреливая своим длинным языком, который обматывается вокруг жертвы. Если он обмотается вокруг шеи или талии, то при рывке, в ходе которого жертва целиком оказывается во рту мутанта, она ломается. Вторым представителем является сом-людоед. Пятиметровая рыбина с длиннющими усищами, которыми он обматывает жертву, не давая сбежать. Мало того, что тебе под водой дышать нечем, так ещё и едят заживо.