Девочки сбегали куда-то и принесли мне алюминиевую кружку с водой. Я напилась, и девочки стали со мной играть. Девочки любят играть с малышами. Мне было два года.

Я улыбнулась воспоминаниям. Так хорошо летом! Я бы сейчас погрелась на пляже! Зачем капризничала?

А ещё было, когда гуляла одна, никого знакомых не было, только куры что-то искали возле сараев, да Джек дремал в тени. Там, за сараями кричали мальчишки, во что-то играя. К ним я не пошла, потому что знала, что меня не примут в игру, только поругают. Тогда подумала, что ещё не поднималась на второй этаж.

Перила у нас были деревянными, с фигурными балясинами. Забравшись повыше, просунула голову сквозь них и посмотрела вниз. Насмотревшись, хотела вынуть голову, но не тут-то было! Голова не пролазила! Через несколько попыток я поняла, что попалась. Стояла и думала, что делать, даже не хныкала.

Тут пришла какая-то женщина, увидела, что я в ловушке, посмеялась и освободила меня.

Сейчас я посмеялась над собой тоже.

И тут я увидела знакомую фигуру! Ура! Это папа за мной идёт!

Я спрыгнула с табуретки и побежала навстречу, в прихожую.

Папа вошёл, весь белый.

– Ой, папа! – воскликнула я. – Ты как Дед Мороз!

Папа засмеялся, разделся и подхватил меня на руки.

– Ну как, Май? Не скучал тут?

– Нет, папа, я вспоминала лето!

– Молодчинка! Сейчас покушаем, и пойдём в больницу.

Папа наложил мне каши, себе борща, и мы покушали. Сильно я не болела, есть хотелось, я съела всё.

Потом папа одел меня в тёплый комбинезон и понёс в поликлинику. Не знаю, как папе, а мне было тепло и весело.

Папа несколько раз поскользнулся, тогда я крепче обхватила его и сказала:

– Папа, ты же теперь не упадёшь? Я же тебя держу!

Папа рассмеялся, но не упал. Придя в поликлинику, разделись и заняли очередь. Ребята не могли долго сидеть и бегали по коридору, играли. Мне тоже захотелось побегать, и я отпросилась у папы.

– Только далеко не убегай! – попросил меня папа. Я согласилась и побежала к ребятам. Мы начали играть в прятки, и я с одним мальчиком забралась под стол, где нас долго не могли найти. В том числе и родители.

Мы вылезли, когда уже надоело сидеть, и мальчику попало, а папа уже сердился.

Но к врачу всё-таки попали. Меня раздели по пояс, стали слушать, разговаривать с папой. Я не слушала. А что слушать? Всё равно ничего не понимаю. Я была послушной девочкой и выполняла все просьбы врача. Я только поняла, что в больницу меня на этот раз не положат, и была этому очень рада.

Домой мы шли опять весело, да и метель поутихла, выглянуло солнышко.

– Папа! – спросила я. – Покатаешь меня на санках?

– Покатаю, конечно, Маичка! – смеялся папа. – Вот немного поправишься, и покатаемся!

– А бабу снежную, будем лепить?

– Слепим, конечно! И с мамой!

Я соскучилась по маме, но и с папой мне было очень хорошо. Ничуть не хуже, чем летом!

Майка в гостях у Котёнка.

Встреча.

Потрёпанный ЛАЗ тащился по просёлочной дороге, засасывая внутрь салона мелкую пыль. По краям дороги стояли пыльные деревья лесопосадок, казалось, что едем по лесной дороге, хотя по обе стороны тянулась бескрайняя степь.

Жарко, пыльно. Вот уж не ожидала, что придётся ехать на таком музейном экспонате! Где только выкопали это чудовище! Пассажир с соседнего сиденья поднялся и с трудом открыл люк. Потянуло свежим, хоть и горячим, воздухом.

Я улыбнулась соседу и вновь задумалась о том, правильно ли я поступила, решив забраться в такую глушь.

Никто меня сюда не приглашал, когда я позвонила и сказала, что заеду, Стёпа помолчал и согласился. Я так и видела, как он скорчил недовольную рожицу.

У него и так в гостях братики, не дают нормально отдохнуть, поиграть с пацанами в футбол, съездить на речку, а тут ещё девчонка в гости едет. Целую неделю сиди с ней!

Ну, он ещё не знает меня!

Наконец наш монстр добрался до сельского автовокзала, представляющего из себя вагончик с кассой и небольшой крытый павильон.

Мой сосед помог мне нагрузиться рюкзаком, я взяла в обе руки тяжёлые сумки, и протиснулась на выход.

Прищурившись от яркого солнца, заливавшего площадь, я чуть не ослепла, несмотря на тёмные очки.

Не увидев никого знакомого, пошла к павильону, и тут, в тени павильона, обнаружила группу ребят лет двенадцати-тринадцати, на великах. Они критически посматривали на меня, но ничего не говорили.