– Ну-ну, хорошо, – с усилием сказал Юра, – хорошо… Я тебя понял. Иди и садись рядом, не бойся, я больше не буду…

– Я не боюсь, – просто ответила Нелли. – А посижу вот здесь.

Она присела у краешка стола, все еще настороженная, готовая к отпору.

– Хорошо, – вкрадчиво повторил Юра, – не здесь, а где тогда?

– Не знаю, – быстро ответила Нелли. – Сюда тебе больше приезжать нельзя.

– Это еще почему? – Юра встревоженно взглянул на нее.

– Потому, Юрочка, что о нас с тобой начали в поселке говорить.

– Ерунда какая! – Юра покосился на дверь. – Мы же занимаемся делом… Я – представитель райкома комсомола, ты – председатель «Комсомольского прожектора». Что тут особенного, если мы встречаемся по делам?

– А то, Юрочка, – Нелли окончательно успокоилась, – что меня по этому поводу вызывала Алевтина Степановна и строго предупредила…

– Что-о? – наконец-то Юра по-настоящему напугался. – Она откуда знает о нас? С чего она взяла?

– Люди говорят, – как маленькому, терпеливо повторила Нелли.

Лицо у Юры Трутнева сразу посерело и вытянулось, черные усики беспомощно обвисли. Он встал и подошел к двери, послушал. Потом отворил ее и внимательно посмотрел в коридор.

– Черт знает что, – пробормотал Трутнев, не зная, что делать дальше.

– У нас же деревня, Юрочка, обыкновенная деревня, здесь все и всё знают.

– Действительно, – Юра нервно прошелся по комнате.

Он сразу и до конца оценил ситуацию: если хоть какой-нибудь слушок докатится до райкома – все! Пропал семинар, а вместе с ним и надежда проглотить эту ягодку… Именно на семинаре он планировал окончательно покорить сердце провинциальной красавицы, после чего она уже сама должна была искать возможности встречаться с ним. А что все так и произойдет – он не сомневался. И если сейчас поторопил события, то только потому, что не совладал с собою… Да и попробуй удержать себя, когда перед тобой этакое чудо, да еще с этим пламенем в глазах, которое Юра Трутнев согласен был тушить день и ночь подряд.

– Ты напугался, да? – прервала затянувшееся молчание Нелли.

– Хорошего мало, – нахмурился Юра. – А как твой муж реагирует?

– Муж? – удивилась она.

– Ну да… Он тоже говорит или пока молчит?

– Пока молчит, – усмехнулась Нелли.

– Тогда вот что… Я завтра же уеду, а к концу недели ты получишь официальный вызов на районный семинар прожектористов…

– Правда?! – искренне обрадовалась Нелли. – Будет такой семинар?

– Будет… Так вот, перед отъездом в Прибрежное позвони мне. Я там все к твоему приезду подготовлю… Поняла?

– А что надо готовить, Юра? – насторожилась Нелли.

– Как – что! Отдельный номер в гостинице, например, машину, чтобы тебе наши окрестности показать, шашлык, коньяк и так далее…

– И все это будет? – удивилась Нелли.

– Спрашиваешь… Мы, Неллочка, там такой пир закатим, – но он тут же спохватился, прислушался, причем у него как-то странно вытянулся и без того длинный нос, мельком взглянул на Нелли и со вздохом сказал: – А сейчас, Ягодка, тебе пора…

– Прогоняешь? – нарочито нахмурилась Нелли, забавляясь его испугом. – А потом жалеть не будешь, Юрочка?

– Разве я прогоняю, но если ты говоришь…

– Не оправдывайся, – Нелли поднялась. – Пошла я, а то и вправду нас здесь застукают.

Юра заботливо подал плащ и, когда она откинулась назад, продевая руки в рукава, не удержался-таки, стиснул ее за талию, прилипая, впечатываясь в нее своим телом.

– Нелли… – прошептал Юра. – Ой, Нелка, пропаду я с тобой… – Он зарылся острым носом в ее волосы, тяжело задышал, жадно и торопливо обласкивая руками. – Ведьма ты, колдунья, с ума сводишь…

И никогда, ни разу не пережила она такого сильного волнения с Володькой, такого безумия, когда хочется плакать и смеяться… Последним усилием воли она удержала себя и чужим, севшим голосом позвала:

– Юра, Юрочка, ты забыл?

Он не услышал ее, уже пробравшись руками под кофточку, и тогда она соврала:

– Кто-то идет, Юра?..

– Где? – Юра замер и, воспользовавшись этим, Нелли поспешно выскользнула из его рук. Поправила на себе одежду, смущенная его и своим бесстыдством, погрозила пальцем:

– Ну ты, Юрочка, артист… Поплакали от тебя девки…

Трутнев вслушивался и внимания на ее слова не обратил.

– Значит, жди вызов, – прошептал он, все еще встревоженный.

– Значит, жду…

От осторожного стука в окно Светлана проснулась и затаилась в постели: а вдруг показалось, вдруг ветер на желтых осенних лапах пробежался по стеклу, или оторвало сухую веточку с тополя и швырнуло в окно. Но вот стук повторился, и в нем уже нетерпение, недовольство, в нем уже весь до капельки Медведков – суматошный, жестокий и бесконечно добрый.