— Я проверил ваши контрольные работы, — лучезарно улыбаясь, возвестил Анатолий Михайлович и опять задержал взгляд на Ангелине. — В целом вы справились удовлетворительно, пять человек — даже хорошо. Почему-то больше всего затруднений вызвала задача на давление! — улыбка спала у него с лица, и Тотошка возмущённо засопел. — А ведь этой теме мы уделили больше всего времени. Только одну работу я не смог оценить, — он торжественно поднял листочки, в которых Гелька сразу узнала свою писанину. — Это работа Леоновой Ангелины.

По классу прокатился смешок, а Гельке захотелось прикрыться портфелем.

— Я не буду писать её решение на доске — вы всё равно не поймёте (даже я не всё понял), но!.. — он торжественно воздел к потолку палец, — я проконсультировался, и оказалось, что её решение верное! Более того, в одной задаче она рассмотрела два возможных варианта решения, которые возникают при более глубоком изучении физики!

— Тогда почему нельзя поставить ей хотя бы десять баллов? — возмущённо выкрикнула Янка, которую Гелька не успела одёрнуть.

— Потому что Ангелина заявила, что не может объяснить своё решение! — радостно оповестил учитель. — Вот когда она напишет контрольную, пользуясь школьными формулами, тогда я смогу её оценить.

— Списала, — проворчал кто-то.

— Это невозможно списать — не откуда и не у кого, — хихикнул Тотошка.

Ну, всё! Слава юродивой ей обеспечена — Ангелина мрачно подпёрла голову руками. Тотошка ещё некоторое время распространялся о неизвестных особенностях человеческого мозга и о необычайных способностях, которые приобретали люди, пережившие какие-то катаклизмы. Гелька старалась его не слушать, так же, как пыталась не замечать любопытных взглядов одноклассников. Вместо этого она заново перечитывала подсмотренные Гошей заклинания. Напротив них было только два пояснения: intereipere — отбивать, impetere — нападать, рядом с caedere она ничего написать не успела.

Полетать бы сейчас над заснеженным городом, сбивая снег с карнизов и веток деревьев!..

Под конец урока Тотошка, раздав работы, перешёл к новой теме, интерес одноклассников к ней ослаб, и Ангелина вздохнула с облегчением. На перемене ей удалось уединиться с Нюсей, пока Янкой завладела Лариса. Гелька с некоторым беспокойством оглядывалась на группку, собравшуюся вокруг подруг, когда выходила из класса. Но, скрепя сердце, спустилась с Нюсей в холл — в конце концов, Лора болтливую Янку и по телефону достанет, если надо.

— Твои ночные занятия плохо на тебя действуют, — высказалась Нюся.

— Ещё как! Если бы только моя семейка оставила меня в покое!

— По-моему, они правы, — спокойно сказала Нюся.

— Да? Что это значит? Что я должна всё бросить и сидеть дома, как они и желают?

— Так было бы лучше всего.

— Не понимаю, ты что-то знаешь, чего не знаю я? Тогда почему ты не бросишь эти занятия?

Гелька с изумлением заметила, что всегда невозмутимая Нюся залилась стыдливым румянцем, и ахнула.

— Неужели из-за… Учителя?

Нюся промолчала, но Ангелине стало понятно, что держит ту в Организации.

— Но тогда объясни, почему лучше оттуда уйти?

Нюся помедлила.

— Я не могу ничего сказать. Это всё только мои догадки и домыслы и… прозрения. Мне кажется, ты должна понять всё сама, потому что… для тебя всё может оказаться по-другому.

— Не понимаю.

— Ты можешь прийти к противоположному решению. Ведь не зря же в Организации и Учитель, и Егор, и Борис! Я не хочу тебя подталкивать к выводу, который подходит мне, но может не сгодиться для тебя.

Ангелина пожала плечами.

— А как там Егор? Он не слишком на меня сердит?

— Он сердит на себя, — безмятежно откликнулась Нюся.

— Ты стала говорить загадками. Ты стала похожа… о, на прорицательниц, которые толкуют свои видения так туманно, что они подходят под любое развитие событий!

Нюся усмехнулась — её сравнение насмешило.

— А… — Ангелина не знала, как подступиться к теме. — Нюся, тебе не кажется, что Сергей Петрович для тебя, ну… немного старый?

Нюся рассмеялась.

— А какой возраст тебе кажется "старым"?

— Ну-у, — Гелька почуяла подвох и ответила осторожно, — сорок…

— А двести?

Ангелина раскрыла рот.

— Ему, возможно, и больше. Он же не скажет. Никогда не раскроет ни одну свою тайну, тем более такую… — Нюся хмыкнула. — Но вообще-то ты должна понимать, что ему столько лет, сколько он захочет.

— Не может быть! — прошептала поражённая Ангелина. — Двести лет!

Нюся глянула на неё сострадательно и немного грустно.