Дарилла кивнула и всем своим видом постаралась показать, что она готова делать всё, что ей скажут.

– А что ты такого натворила, что наагасах решил отдать тебя именно под моё руководство?
– с хитрой улыбкой спросил наагалей.

Вот же! Она так и знала, что Риалаш ей мстит!

– Наверное, за бурный предсвадебный период, - пробурчала девушка.

– Зря, конечно, он это задумал, - лекарь хмыкнул.
– Первые-то года два ты страдать будешь в одиночку, но потом хуже станет ему.

Дарилла непонимающе уставилась на нага.

– Ну должна же ты на ком-то испытывать приобретённые знания. А мужья для этих целей подходят лучше всего, - подмигнув ей, наагалей посуровел и уже более строгим голосом велел: - А теперь иди мой руки. Таз для омовений вон в том углу. После этого старайся ничего не трогать и возвращайся ко мне, будешь помогать.

Девушка с готовностью бросилась мимо кота в указанный угол.

Пробуждение для Вайриша было весьма и весьма поганым. Голова трещала, живот болел то ли от голода, то ли от выпивки, ладони болезненно ныли. Приподнявшись, наг обнаружил, что находится не в своей комнате. Обстановка явно была незнакомой. Рядом валялись обломки столика и бутылочные осколки, темнели липкие пятна вина. Вайриш поморщился: он терпеть не мог беспорядок, но здесь, видимо, виновником был он сам.

Приподнявшись, мужчина шевельнул хвостом и вздрогнул, услышав сердитое ворчание. Обернувшись, он обнаружил, что рядом с ним сидит крылатый зверёк, похожий одновременно и на кошку, и на собаку. Выглядел зверь не очень довольным и сонно хлопал глазами. Порывшись в памяти, Вайриш понял, что уже видел его. Это же питомец Низкана. Вскинув глаза, мужчина замер.

Низкан сидел на полу у стены и, сложив руки на груди, мрачно смотрел на него. Вайриш кашлянул и попытался что-нибудь нащупать в своей памяти. Та даже не отозвалась.

– Давно я здесь?
– осторожно уточнил он у Низкана.

– Всю ночь, - холодно ответил тот.
– И всё утро.

Вайриш сел и озадаченно почесал голову. Ощущения ему не понравились: волосы были жёсткими, под когтями появилась грязь, а на самих ладонях обнаружились запёкшиеся раны.

– Я нормально себя вёл?

Не дай боги, если он вышел из себя! Отношения с сыном у него и так холодны как снег в Зайзишаре, не хватало только усугубить их.

– Совсем ничего не помнишь?
– Низкан прищурился, как показалось Вайришу, с угрозой.

– Смутно, - соврал наагасах, в памяти которого не возникло ни одного проблеска воспоминаний.

– Ты пришёл, напился и уснул, - сухо отчеканил Низкан.

– Неплохо, - глядя на обломки столика, Вайриш понимал, что ему сказали далеко не всё, но настаивать на подробностях не стал.
– Надеюсь, я тебя не сильно побеспокоил?

– Ничуть, - мрачно ответил бывший вольный.

– Замечательно, тогда я поползу приведу себя в порядок, - Вайриш осторожно встал.
– Искупаюсь.

– Его возьми.

Наагасах непонимающе посмотрел на холодного Низкана. Тот просто кивнул в сторону зверёныша, и Вайриш чуть удивлённо вскинул брови.

– Сам измазал, сам и мой, - сказал ему сын.

Зверёныш действительно выглядел не очень чистым, но Вайриш совсем не помнил, как и чем мазал его. Но спорить не стал. Подхватил Дара на руки и направился к двери. Уже переползая через порог, наагасах бросил взгляд через плечо и замер, заметив на полу рядом с Низканом знакомый медальон. В памяти мелькнуло, как этот медальон падает с протянутой руки, и Вайриш поспешил покинуть комнату.

Похоже, он всё же что-то натворил. Но хоть не забыл «глаза» отдать.

– Вот бы ты мог мне рассказать, что именно я наделал, - Вайриш с сожалением посмотрел на Дара и тут же удивлённо приподнял брови.

Белая шерстка малыша пестрела буро-бордовыми пятнами, словно её поливали вином. Да и пах зверёныш так, что Вайриш поморщился и с удивлением протянул:

– Ты со мной, что ли, пил?

Дар вильнул коротеньким хвостиком и благожелательно заурчал.

Вечером уставшая и вымотанная Дарилла, возвращаясь в свои покои, столкнулась в коридоре с Низканом. Она хотела поздороваться с другом, но, обнаружив, что он не один, замерла от удивления. Следом за бывшим вольным полз наагасах Вайриш, и наг держал в руках зверёныша. Именно это поразило девушку больше всего. Неужели Низкан решился доверить своего драгоценного питомца столь сомнительной личности? Нет, сама Дарилла Вайриша не считала сомнительным, но Низкан-то уж должен был наверняка считать.

– Да сиди ты спокойно!
– тихо рычал наг на деятельного зверька.

Дар не желал сидеть спокойно и, проявляя неожиданную нежность, пытался дотянуться языком до лица наагасаха. Куцый хвостик радостно мотылялся из стороны в сторону, и Дар казался невероятно счастливым.

– Слушай, как ты его успокаиваешь?
– не выдержал Вайриш.

Вопрос явно был обращён к Низкану.

Бывший вольный не выглядел довольным, его явно не радовало присутствие наагасаха. Об этом красноречиво говорили нахмуренные брови и плотно сжатые губы. Но и гнать отца Низкан не спешил. У Дариллы появилось подозрение, что друг терпит наагасаха уже весь день: больно вольно вёл себя наг.