Второй храм находился в другом конце города, куда путники добрались довольно быстро: застоявшиеся лошади неслись вперёд подобно ветру. Хорошо, что прохожих ещё было мало, а то сшибли бы кого-нибудь.

В белокаменном очень красивом храме путники нашли аж трёх жрецов и четырёх послушников. Мага-жреца пришлось ждать. Низкан за это время четырежды пытался сбежать: ему эта затея категорически не нравилась. Но Миссэ заботливо придерживал его за воротник, а Доаш маячил за спиной. Оба брата были решительно настроены на то, чтобы добраться до истины.

Жрец, мужчина средних лет с длинной белой бородой, был не очень рад столь раннему визиту, но щедрое пожертвование умилостивило его, и он пригласил путников в небольшой зал.

– Предполагаемых отца и сына прошу встать сюда, - жрец махнул рукой на место перед высоким, в три четверти сажени, белокаменным постаментом, больше похожим на алтарь.

Миссэ с готовностью шагнул вперёд, а вот Низкана подтолкнул Доаш, предварительно забрав у него возмущённо запищавшего Дара. Все остальные встали чуть в сторонке.

– Дайте ваши руки, - жрец требовательно взглянул на «отца» и «сына».

Миссэ тут же исполнил требование, а вот Низкан замешкался. В конце концов, он недовольно протянул руку. Весь его вид словно говорил: «Как вы мне все надоели!». Жрец поочередно уколол каждого из них в палец иглой, сцедил на белый постамент по капле крови и начал что-то тихо бормотать себе под нос, чертя иглой на камне какие-то невидимые знаки. Через несколько минут от пятнышек крови вверх потянулся дымок. Поначалу два разных дымка не смешивались между собой, просто струясь вверх. Затем жрец махнул ладонями, и дым дрогнул и смешался. Заклубились причудливые узоры. Постепенно дымок выровнялся и медленно начал разъединяться. Когда он окончательно разъединился на два тонких столбика, жрец выпрямился и торжественно произнёс:

– Родства нет!

Наступила оглушающая тишина. Путники растерянно переглянулись. Вроде бы они и так это знали, но, видимо, в глубине души надеялись на другое.

– Да не может такого быть!
– решительно заявил Миссэ.

Жрец посмотрел на него чуть удивлённо. Обычно предполагаемые отцы реагировали несколько иначе. Чаще с облегчением, что это-де не мой отпрыск.

– Я говорил, - холодно заметил Низкан.

Заметил и тут же почувствовал укол стыда. Ему вдруг неожиданно стало жаль Миссэ. А с жалостью пришёл стыд за свои слова. Но, если признаться откровенно, то в момент оглашения результата Низкан почувствовал разочарование. Но в этом он точно не собирался признаваться.

– Я не ошибся, - высокомерно заявил жрец.
– Если господин сомневается, то он может обратиться к другому жрецу.

Миссэ выглядел совершенно убитым. Доаш, расстроенный чуть ли не больше брата, смущённо почесал затылок.

– Да ладно тебе, - Ерха подошёл и похлопал Миссэ по плечу.
– Наплодишь ещё своих деток. Пошли, воздуха свежего глотнёшь.

Раздавленный наг позволил старику увлечь себя к выходу.

– Это я виноват, - Доаш расстроено растёр лицо руками и виновато опустил плечи.

– Я ведь почти уверен был, - тихо вещал Миссэ, смотря в свой стакан, доверху наполненный вином. Его могучие плечи были ссутулены и руки безвольно лежали на коленях. Он был так расстроен, что на него с жалостью поглядывал даже хозяин постоялого двора, хотя он не был в курсе горестей своего нового постояльца.

На постоялый двор странники направились сразу после посещения жреца, где и заказали себе три комнаты. Пока Ерха и Риалаш занимались обустройством, Доаш и Дарилла усадили огорчённого Миссэ за стол и заказали ему вино. К вину наг, впрочем, так и не прикоснулся. Низкан, ощущая сильную неловкость, быстро их покинул, отправившись отдыхать в комнату. Вскоре после его ухода подтянулись Риалаш и Ерха.

– Да ладно тебе, - проворчал Доаш, обнимая брата за плечи.
– Какая там уверенность могла быть? Это я, дурак, язык за зубами держать не умею. Если хочешь - ударь меня за эту глупую шутку!

Миссэ, казалось, его не слышал. Бить ему явно никого не хотелось, как и пить, и есть.

– Ведь всё сходилось!
– с отчаянием произнёс он.
– И город, где я с той гетекарийкой столкнулся, находится недалеко от общины Низкана. И по возрасту он подходит. И мать у него синеглазая. Да у него даже непереносимость на ту же мазь, что и у меня!

– Ты выпей давай, - посоветовал ему Ерха, придвигая стакан чуть ближе к нагу.

Миссэ как заворожённый уставился на бликующую поверхность вина, но пить не стал. Товарищи растерянно переглядывались между собой, не зная, какие слова сказать для утешения. Так-то они были почти уверены, что Миссэ не отец Низкану, но сказать, что они-де говорили... Нет, такие слова было даже стыдно произносить. Лучше бы как-то отвлечь нага от его переживаний. Но чем?

Дарилле было очень жалко Миссэ. Он уже давно дозрел и даже перезрел для того, чтобы стать отцом. Вот жениться бы ему и своих деток завести. Ну или на худой конец он же мог и дальше присматривать за Низканом. Только тому это вряд ли придётся по душе. Да и Низкан уже взрослый мужик, с ним не понянчишься.