При испанском дворе ни для кого не было секретом, что принц идиот, хотя, конечно же, об этом старались помалкивать.

Важное место в пьесе Шиллера отведено противостоянию благородного принца и коварного герцога Альбы. Действительно, между сыном Филиппа и влиятельным придворным существовала неприязнь, но причина ее заключалась в том, что во время официального провозглашения Дона Карлоса наследником трона герцог, принося ему клятву верности, не встал перед принцем на колени.

Когда в Нидерландах вспыхнуло антииспанское восстание, Альба возглавил армию, отправленную на подавление мятежников. Это уязвило самолюбие принца, он потребовал передать командование ему. Дошло до того, что испанский парламент обратился к королю с предложением непременно оставить Дона Карлоса дома. А когда герцог Альба пришел к принцу попрощаться, Дон Карлос набросился на него с кинжалом. Вряд ли можно всерьез говорить о том, что принц сочувствовал восставшим.

При встрече с Доном Хуаном Австрийским Дон Карлос признался ему, что вопреки воле отца собирается отправиться в Нидерланды. Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения Филиппа. В январе 1568 года Дона Карлоса взяли под стражу. В присутствии членов королевского совета Филипп вынужден был предъявить сыну обвинение, но не как отец, а как государь огромной державы, мощь которой необходимо было сохранить. Со дня ареста король и неудавшийся наследник больше никогда не встречались.

Позже Филипп написал своей сестре Марии, жене австрийского императора: «Я хотел бы со всей откровенностью рассказать о жизни и поведении принца, о глубине его беспутства и неблагоразумия, равно как и о тех мерах, которые мной принимались, чтобы заставить его измениться…» Как оказалось, меры были недостаточными, и все попытки перевоспитать или излечить принца были безуспешными.

Шиллер рисует Филиппа сознательным убийцей собственного сына, но король во имя государства сделал лишь то, что должен был сделать.

Принц, находясь в заключении, то приходил в дикую ярость, то впадал в отчаяние, то объявлял голодовку, то предавался чревоугодию. Организм немощного инфанта не мог долго выдерживать такие испытания. Летом 1568 года после трехдневного голодания Дон Карлос объелся пирога с куропаткой и умер.

Жизнь Генриха Шлимана (1822–1890) больше похожа на невероятное приключение. Он родился в немецкой деревушке в семье бедного пастора. Казалось, судьба его была предопределена, но благодаря редчайшей трудоспособности и потрясающей жажде знаний Генрих Шлиман добился такого успеха, о котором не мог и мечтать.

В восемнадцать лет, бросив тяжелую работу в бакалейной лавке, продав единственную ценность — часы, Шлиман отправился в Америку. Корабль, на котором он плыл, попал в сильнейший шторм и пошел ко дну. Шлиман оказался в числе тринадцати счастливчиков спасшихся после кораблекрушения.

Попав вместо Америки в Голландию, он устроился на скромное место бухгалтера, но все свободное время отдавал учению и тренировке своей незаурядной памяти. Менее чем за год он овладел голландским, английским, испанским, итальянским и даже русским языками. В двадцать пять лет ему была предложена должность представителя Голландской компании в Санкт-Петербурге. Шлиман брался за самые рискованные дела, спекулировал чаем, лесом, каменным углем и уже через четыре года нажил огромное состояние.

Но этого человека явно не покидала «охота к перемене мест». В 1850 году он оказался в Америке, охваченной «золотой лихорадкой». В Сан-Франциско Шлиман открыл фирму по продаже золотого песка. Он едва не погиб в жутком пожаре, с трудом выкарабкался после желтой лихорадки — и все-таки заработал четыреста тысяч долларов.

После этого он вновь решил вернуться в Россию. Причем возвращение это чуть не стало для него роковым. При переходе через Панамский перешеек Шлимана и его спутников бросили проводники, оставив без съестных припасов. Им пришлось ловить ящериц-игуан и есть их живыми.

Многие из спутников Шлимана умерли от дизентерии и лихорадки, но он выжил и даже сохранил свои золотые слитки.

В России начинается новый период его жизни. Он вернулся к давнему увлечению: великому Гомеру, его бессмертным творениям «Илиаде» и «Одиссее», в которые был влюблен еще с детства. Теперь, имея время, Шлиман выучил древнегреческий и новогреческий языки. И, наконец, в 1868 году он отправляется в Грецию, чтобы выполнить главное дело своей жизни — найти Трою (Илион) — древний город, известный ему по гомеровскому эпосу.

Возглавив небольшую археологическую экспедицию, Шлиман начал поиски легендарной Трои. Ясно, что в это совершенно безнадежное, по мнению многих, предприятие он вложил всю энергию своей незаурядной натуры.

Дело осложнилось тем, что местность у холма Гиссарлык, где, судя по гомеровскому описанию, когда-то находилась Троя, теперь принадлежала уже не Греции, а Турции. Однако, уступив настойчивым просьбам Шлимана, турецкие власти позволили начать раскопки.

Работы продолжались несколько лет. За время раскопок Шлиман переворотил более двухсотпятидесяти тысяч кубометров земли. И вот, на глубине семнадцати метров были обнаружены остатки крепостной стены. Шлиман был уверен: это и есть долгожданная Троя. К сожалению, у неопытного археолога не хватило терпения на профессиональные раскопки. Шлиману хотелось увидеть Трою немедленно — и в спешке он снес город. Об этом Шлиман сожалел до самой смерти. И все-таки он добился главного: доказал скептикам, что легендарная Троя Гомера существовала! Это был триумф!