Кэррик Кинкейд вырос в скромных условиях в самом непопулярном районе Миртл-Бич. Его родители едва сводили концы с концами, управляя дешевым захудалым мотелем, который выживал за счет случайных приезжих и отрывающихся подростков, которые приезжали на каникулы. Его приняли в нашу привилегированную школу в рамках программы по перераспределению средств для диверсификации уровней доходов школ в округе Хорри.

Он работал на двух работах во время учебы, чтобы помочь своей семье оплачивать медицинские счета сестры, одной из которых была стрижка газона у моей семьи. У него не было денег, но была гордость.

Кэри Кинкейд такой же гордый, как и Кэррик Кинкейд.

Вот почему он не садится в мой лимузин. Вот почему он не позволяет мне прятать его, как какой-то грязный маленький секрет. Кэри готов пройти через все сам и сам ответить за свои поступки, как и должен гордый мужчина.

Мы еще раз долго смотрит друг на друга, прежде чем он оборачивается и пробирается сквозь толпу с высоко поднятой головой. Я ничего не могу сделать, кроме как наблюдать за его уходом. После позволяю Уиллу и Бьянке увести меня. С поднятым подбородком.

ГЛАВА 38

Шайло

Несмотря на то, что в тот раз именно он ушел от меня, в глубине души я знала, что это не последняя наша встреча. Мои подозрения подтвердились двумя ночами позднее.

Покинув полицейский участок, Малкольм объехал каждый закоулок в городе, пытаясь увернуться от неугомонных папарацци в течение часа. К счастью, домой мы попали до того, как его оккупировали. Вскоре после этого Уилл позвонил, чтобы сообщить, что в связи разбитым журналистами лагере возле общинного центра, Кэри принял решение закрыть его до конца недели. Видимо, я была вольна все это время заниматься восстановлением моей миролюбивой жизни.

Сейчас на улице громыхает. Я тихо считаю до пяти, прежде чем молния освещает ночное небо. Сползая с кровати, подхожу к окну и останавливаюсь у него, перед тем как задернуть шторы. Снаружи темно, но видно дождь, стучащий в окно моей спальни. Большинство людей ненавидят грозы. Мне они всегда нравились. Меня успокаивает этот хаотичный покой.

Телефон звонит уже в одиннадцатый раз, и в одиннадцатый раз я не отвечаю. Я бы выключила эту чертову штуку, но жду звонка от Лены и не хочу его пропустить. Швырнув его на тумбочку, падаю обратно на кровать и прижимаю ладони к закрытым векам. Кэри взрывал мой мобильный звонками и смс в течение последних сорока восьми часов, и, не смотря на мой игнор, он был неумолим. Я не прочитала и не прослушала ни одно из его сообщений.

Не потому, что мне все равно. Наоборот. Меня это слишком волнует. Я знаю, что как только упаду в кроличью нору, пути назад не будет. Простив его, мы начнем наш цикл заново. Мы — мощный яд, отравляющий вены друг друга. Может быть, разделившись, мы выживем, но вместе наверняка все уничтожим. Не намеренно, конечно, но это произойдет. По кусочку за раз, пока от нас ничего не останется.

Когда раздается еще один громкий раскат грома, я переворачиваюсь и смотрю на будильник.

00:37.

В голове каша из мыслей о нем, так что абсолютно точно, я не усну в ближайшее время, так что направляюсь в смежную ванную комнату для принятия третьего душа за день. Но на полпути через комнату меня охватывает знакомое тепло.

Как и до этого, я чувствую его. Обернувшись, в оцепенении иду к окну, как мотылек, привлеченный пламенем. От вспышки молнии я ясно его вижу. Он стоит на заднем дворе и смотрит в окно третьего этажа, засунув руки в карманы своих черных джинсов. Он насквозь вымок: белая футболка облипает тело, а темные волосы свисают на нос. Наши взгляды встречаются и что-то ломается внутри меня.

Время обращается вспять, и я не могу дышать. Семь лет назад он стоял на том же месте. В рубашке и брюках тех же цветов. Промокший от такого же ливня с грозами, стекающим по его лицу.

— И что ты собираешься делать? Стоять здесь под дождем и охранять меня, словно бродячий пес?

— Да.

— Почему ты так одержим мной?

— Я не одержим, просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке, отложим разговор до завтра.

— Тебе не помочь мне.

— Тогда я просто буду тебя защищать.

Он звонил не для того, чтобы умолять еще об одном шансе. Он звонил, чтобы проведать меня. Будь у меня сердце, я бы зашторила занавески и ушла, вскрыв вены и выпустив яд. Будь у меня сердце, я бы так и поступила, но не могу. Потому что оно в его руках, там, за окном.

Я сбегаю по двум лестничным пролетам, пролетаю холл, гостиную и недавно отдраенную кухню и прохожу через заднюю дверь. Он не сдвинулся с места, лишь устремил на меня взгляд, словно знал, что я приду.