— Кэррик? — Моргнув несколько раз, фокусируюсь на его лице. — Какого хрена ты здесь делаешь?

— Ты плакала.

Он изучает мое лицо через пряди волос, которые чуть закрывают ему глаза. Даже не знаю, утешает он меня или жалеет, вытирая пальцами мои слезы со щек.

— Аллергия, — отвечаю, отводя взгляд.

Не спрашивая разрешения, он проводит пальцем под моим носом с жестоким взглядом.

— Шай, это кокаин?

— Нет.

— Шайло…

— Окей-окей. Да, но не делай из мухи слона.

— Считаешь, что наркотики — это фигня? — Он приближается и блокирует мне проход, заметив связку ключей. — Куда-то собралась?

— Проветрить голову.

Мышцы в его челюсти пульсируют от гнева.

— Нет, я не позволю тебе ехать в таком состоянии.

— Ты не позволишь? — медленно растягиваю каждое слово. — Тебе не кажется, что у тебя нет права указывать мне? Ты просто подстригаешь у нас газон. Конец истории. — Я явно ударяю его по больному, потому что его рука начинает дрожать.

— Независимо от того, что случилось, ты все еще мой друг, Шайло. Я не могу стоять и смотреть, как ты подвергаешь свою жизнь опасности.

Друг. Слово заставляет меня смеяться. Дружба — это дорога с двусторонним движением, а не односторонний подземный туннель.

— У меня нет друзей, Кэррик. У меня есть последователи. Ты один из них? Потому что если «да», то знай своё место и убирайся с моего пути.

Я ожидаю, что он уйдет, но он улыбается. Засранец и в самом деле улыбается.

— Ты можешь играть крутую королеву сколько хочешь, но я знаю, почему ты отталкиваешь меня. Я знаю твой секрет.

Я скрещиваю руки на груди.

— А вот это интересно.

Он наклоняется вперед так, что наши носы практически соприкасаются.

— Ты показала мне настоящую себя, и это тебя до чертиков пугает.

Музыка, доносящаяся из моего дома, разрушает гипнотическое заклинание от слов Кэррика, напоминая, почему им нельзя верить.

— Мне не страшно, Кэррик. Я реалистка. Звезда взлетает, только если достаточно рук толкает ее вверх. Одной пары будет маловато.

Вырвавшись из его объятий, я бегу к машине, не оглядываясь назад и не давая пролиться накопленным слезам. Едва вставив ключ в зажигание, пассажирская дверь распахивается и Кэррик оказывается рядом со мной.

— Что ты здесь забыл?

— Я говорил, что не позволю тебе ехать в таком состоянии. Поэтому я с тобой.

— Ты псих!

— В этой машине два человека, и только у одного нога на педали. Какой можно сделать вывод?

— Я уезжаю отсюда, Кэррик. Проваливай сейчас же. Последний шанс.

Мы пялимся друг на друга, голубые глаза против серых, никто из нас не хочет уступить. Когда я завожу двигатель, Кэррик тянется к ремню безопасности и щелкает им, не разрывая зрительное противостояние.

— Хорошо, — бормочу я под рев своего до смешного дорогущего подарка на окончание школы. — Только не говори, что я тебя не предупреждала.

Мы едем в тишине. Нам много чего можно сказать друг другу, но никто не находит слов, чтобы начать разговор. Я эмоциональный калека, а он хочет того, чего никогда не будет. Так что я просто бесцельно катаюсь по городу, позволяя радио говорить за нас. Даже проехав три километра, слова Кэррика все еще крутятся в моем сознании. От них образуются новые слезы, от которых размывается зрение. Я отвлекаюсь и пересекаю двойную сплошную.

— Шайло, следи за дорогой!

В панике резко дергаю руль вправо. Когда задняя часть «Мерседеса» разворачивается и вращается, происходят две вещи. Я поворачиваю голову и вижу, как Кэррик тянется ко мне, и замечаю мигающие синие огни.

В итоге автомобиль останавливается, врезавшись в дорожный знак. Прежде чем я понимаю, что произошло, Кэррик расстегивает ремень безопасности и протягивает руку через консоль, лаская меня по щеке.