Однако до того как произошло окаменение марксисткой теории, Роза Люксембург в книге «Накопление капитала» невольно бросила вызов идее скорой гибели капитализма и упрощающему исторические процессы подходу. В этой работе она на теоретической модели показала: капиталистический способ производства может существовать, пока идет расширение зоны его применения [11] . Расширение рождает накопление капитала. С одной стороны, концентрируются средства производства, с другой – формируется масса наемных работников. Этот класс пополняется за счет выходцев из села, нередко еще недавно существовавшего вне рыночных отношений. Процесс этот усилился во время глобализации 1980–2008 гг. Усилилась и эксплуатация труда. Но капитализм не достиг предела, а мировая революция не опрокинула этот срой. Кризис левой мысли в этот период не был преодолен, зато человечество продолжило накопление знаний.

Во вступлении к работе Фернана Броделя «Структуры повседневности: возможное и невозможно» историк Юрий Афанасьев приводит мнение французского философа-марксиста Луи Альтюссера. Тот однажды упрекнул историков, что те довольствуются констатацией, а не видят, что исследуемые ими явления обусловлены способом производства [12] . Однако одной из причин кризиса марксизма был избыток теоретических заключений при недостатке констатаций. Если в XIX в. и первой половине XX столетия многие факты прошлого еще не были подняты на поверхность и первично проанализированы, то делом второй половины минувшего века стал именно такой сбор и разбор фактов. Многое делалось в форме истории повседневности или различных сторон материальной жизни общества. Привязка изучаемых явлений к неточным или ошибочным теоретическим положениям могла повредить делу познания. Это отлично продемонстрировал советский опыт, где всякое новое должно было подкреплять уже установленное. Потому, вводя новые факты или процессы в оборот, ученые старались найти такие цитаты классиков марксизма, которые защищали бы от упреков в ревизионизме. Новое в марксистском понимании мира не должно было конфликтовать с ранее установленным.

Конфликт же этот обострила и вскрыла сама история. Реставрация в России и Китае частной собственности в конце XX в. показала, сколь недостаточно понимали левые философы мир и сколь мало улавливали изменения в нем. Они вслед за Марксом и Энгельсом провозглашали стремление изменить его, тогда как он все еще нуждается и в понимании. Принципиально важные для этого факты накапливались и дополнялись ценным первичным анализом, пусть даже носившим поверхностный позитивистский характер. Однако приход в 2008 г. нового мирового кризиса должен был дать толчок к переменам, поскольку этим кризисом разрушалась привычная неолиберальная среда. Мир вступил в новый период преобразований, эффективное участие в которых едва ли возможно для левых без понимания логики всех предшествующих и происходящих перемен.

Необходимо разобраться в том, как конкретно заканчиваются и рождаются формационные эпохи, строятся и ломаются возможные в них общественно-экономические отношения, какую роль играют реставрации в рамках великих модернизационные революций в эру капитализма и какова его большая цикличность. Не менее важно и то, как в ней работают кризисы, что за перемены они несут и как изменяют логику развития.

Краткое обобщение. Вопросы кризисов и революций в истории мира не является настолько простыми, чтобы существующие ответы можно было счесть удовлетворительными, но ответы могут быть получены, если двигаться вслед за фактами и не бояться переступать через догматы; первым шагом является введение понятия «формационная эпоха», описывающего время развития рабовладельческой, феодальной или капиталистической формы отношений; в рамках такой эпохи происходят экономические кризисы различной иерархии, а с приходом капитализма и великие революции.

Неолитическая революция с ее переходом к сельскому хозяйству от охоты и собирательства, по всей видимости, должна считаться рождением первой формы классового общества. Марксистская традиция именует его рабовладельческим строем. Однако далеко не сразу и далеко не везде труд рабов стал основой экономики. И все же появление этого класса и развитие производительных сил на основе его эксплуатации обеспечило прогресс общества. Старт этому процессу дала неолитическая революция, а предел положил кризис III в. Потому маркировка этого времени как рабовладельческой формационной эпохи должна быть принята и будет применяться далее как корректная. Рабовладельческий способ производства, справедливо именуемый как античный (греко-римский в своем рождении), развился в условиях этой эпохи и показал пределы предоставленных ею возможностей.

Неолитическая революция дала людям тот прибавочный продукт, который позволил установиться отношениям эксплуатации человека человеком в их первом виде. При этом первоначально рабство имело в возникшем аграрном обществе эпизодический вид. Рабовладельцем могли выступать первые купцы или даже общины.

Вероятно, в первые века земледелия людей не оставляло ощущение благополучия установившейся жизни, уверенности в будущем и радости избавления от страха голода. То была эпоха, которую нередко называют «золотым веком» или высшей стадией «первобытного коммунизма». Однако новые условия привели к постепенному разрушению гармонии, даже если она держалась тысячи лет.

После неолитической революции в зонах распространения сельского хозяйство росло население. Развивались обмен и разделение труда в производстве. Вместе с этим росло и расслоение. Возникли первые города, в которых труд рабов применялся все чаще. При этом необходимо оговориться: рабовладельческая экономика с этого периода до времени расцвета торговых полисов Греции может быть выделена лишь условно, поскольку основную массу продуктов создавал труд свободных людей, общинников, хотя в экономике богатых городов (особенно с появлением крупных монархий) эксплуатация рабов играла немалую роль.

Но прежде чем все это произошло, начались войны между племенами и их союзами. Появилась привилегированная группа вождей. Существовавшие в то время купцы не могли не соблазнить ее представителей возможностью получения богатств и жизни в лучших условиях, чем имели соплеменники. На следующем этапе, в результате роста населения в зонах наибольшего развития земледелия, возникает монархическая власть с дворцами как ее средоточием и складывается «азиатский способ производства» с его властителем и чиновниками. Рабам было найдено место в экономической системе, причем стало понятно, что эксплуатация их чрезвычайно выгодна хозяевам и еще более возвышает их над обществом общинников, свободных земледельцев. Еще более усилилось разделение труда. Возникли сети городов. Расширился обмен продуктами производства.